– Уоррен! Привет! – огибая столы с закусками, к нам летела молодая особа приятной наружности.
– Привет Элис! – он поставил пакеты на землю.
Особа обняла Уоррена и с приветливой улыбкой взглянула на меня.
– Элис, познакомься, Полли Шейнберг, мы вместе работаем.
Приветливая улыбка растаяла, и Элис с возмущением взглянула на Уоррена.
– Очень приятно, – машинально произнесла она.
– Мэм, Элис супруга моего брата Билли.
– Вы не стойте, проходите! – засуетилась Элис. – Билли сосиски на решетке жарит! Мэм, что вам принести?
– Просто Полли, – улыбнулась я. – Сок. Любой. Благодарю.
– Сейчас принесу!
Уоррен наклонился к коробке с пивом и достал оттуда бутылку. Открыл ее и знатно приложился.
– И что за праздник? – поинтересовалась я.
– У Билли день рождения.
– И вы привели меня, разодетую в спортивный костюм, на чужой праздник, чтобы заодно и соседей опросить?
– Я сам, как видите, не при параде, мэм.
Элис принесла мне стакан с апельсиновым соком и быстро удалилась. Уоррен направился к брату, и я пошла за ним следом.
– Привет! – он обнял брата и похлопал его по спине. – С днем рождения! Еще раз! – засмеялся Уоррен.
– Здравствуйте, мэм, – кивнул мне Билли. – Рад, что вы пришли!
– Я не при исполнении. Так что просто Полли, – я протянула ему руку и улыбнулась.
Он ее пожал и повторил: «Полли».
– Билли, я принес там кое-что, – Уоррен наклонился к дымящимся сосискам. – Пусть потом Элис заберет.
– Конечно! Берите тарелки и подходите! Ребята говорят, что сосиски у меня сегодня удачные, – он засмеялся.
Я отошла в сторону и спряталась между какими-то деревьями, увешанными гирляндами. Быть неформалом на чужом празднике, куда не просто не звали, а где тебя видеть не хотят, не самое веселое приключение. В моей работе вообще мало веселого. Я смотрела на людей, которые то и дело поглядывали на меня и наклонялись друг к другу, чтобы что-то сказать. Скорее всего, они обсуждали меня. Наглость, с которой я заявилась на их мероприятие, спортивный костюм, в котором я сюда пришла, мой рост, мои волосы, мою фигуру, мой метафизический уровень и звание. Вряд ли они понимают, что своим появлением я привнесла в их жизнь нечто новое, повод для обсуждения и перемалывания костей. Благодарности не будет. Я – аутсайдер, который все равно должен сделать свою работу.
К Билли и Уоррену подошли Элис и какая-то девушка в красивом платье с мелкий горошек и черной кофточке. Послушница со светлыми волосами. Девушка поздоровалась и начала о чем-то разговаривать с Уорреном. Он улыбался ей, один раз даже подмигнул, и они рассмеялись. Но когда эта симпатичная девушка коснулась его плеча и пригладила ткань байки, я поняла, что зверею.
Я отвернулась от них и отошла еще дальше. Оказалась практически у забора. Разноцветные гирлянды, голоса и смех людей, негромкая музыка, надувной замок с детьми, лица, взгляды, пересуды. Мне стало дурно. Я вспомнила, как родители устраивали подобные праздники на заднем дворе их дома. Лица их друзей и коллег, соседей, дальних родственников. А потом свет померк и все те же лица смотрели на меня с осуждением и подозрением. Все эти лица поверили, что мои родители – отбросы, предавшие всех остальных. Этих лиц не стало в моей жизни, точно так же, как и семейных праздников с разноцветными гирляндами. Хотелось выбросить стакан с соком, сигануть через забор и бежать оттуда со всех ног. Но я не могла себе этого позволить. Это – не просто работа. Это – смысл моей жизни.
Я обернулась, чтобы взглянуть на Уоррена. Его и симпатичной девушки рядом с Билли и Элис уже не было. Я поискала их взглядом среди гостей и не нашла. Не удивлюсь, если Уоррен уже задирает ее платье в горошек в одной из уборных этого дома. Стало противно. Мои последние отношения, кстати, этим и закончились. На вечеринке нашего бюро мой любимый решил по-быстрому оприходовать свою помощницу в подсобке. На помощнице была узкая юбка, и он, в порыве страсти, ее порвал. Когда они вышли из подсобки, я стояла в коридоре напротив.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он, осознав, что попался.
– Стою, – ответила я и ушла.
Не смотря на то, как мы расстались, нам удалось сохранить с ним нормальные приятельские отношения. По-другому и быть не могло. У него были свои каналы связи и доступ к информации, к которой не допускали меня. Таких бывших на хрен посылать нельзя, даже когда очень хочется. Это ему я звонила, чтобы проверить досье Райта. В итоге, он мне ничем не помог.
– Что ты здесь делаешь?
Я подняла голову и уставилась на Уоррена, который только что подошел ко мне.
– Стою, – ответила тихо.
– Полли?
– Мэм, – напомнила я. – И отступите на шаг, пожалуйста.
– Тебе плохо? – он наклонился ко мне и заглянул в лицо.
Как будто не слышал, что я только что сказала. И взгляд черных глаз обеспокоенный, и голос взволнованный. Он хорошо изображает то, чего нет. Хорошо изображает…
– Отойдите от меня, – я отвернулась, и сама отступила на шаг в сторону. – Извините, что порчу ваш семейный праздник, но не могли бы мы побыстрее опросить соседей, чтобы я оставила вас и вашу семью на сегодня в покое.
– Отец Энди Миерс живет практически напротив дома доктора Ней и видел кого-то в субботу. Сейчас Энди найдет его и приведет.
– У этой Энди Миерс платье в горошек?
– Платье в горошек у Лоры – подруги Элис. А Лора дружит с Энди.
– Как все сложно, – пробурчала я.
К нам подошли Лора-горошек, другая женщина в кофточке и платье в цветочек (наверное, Энди), и мужчина в брюках и пуловере (наверное, отец Энди).
– Познакомьтесь с моей коллегой, Полли Шейнберг, – взял слово Уоррен. – Мэм, Лора Гиссон (горошек), Энди Миерс (цветочки) и ее отец Ральф Миерс (полувер).
Я кивнула.
– Здравствуйте, миз-з-з, – синхронно ответили все трое.
– Миз-зтер Миерс, – обратился к нему Уоррен, – не могли бы вы рассказать нам, кого вы видели в субботу у дома доктора Ней?
– Я вышел на прогулку со своим Чарли, – начал рассказывать Миерс. – Чарли – мой пес, – добавил он. – Я всегда выхожу с Чарли в два тридцать погулять. У меня проблемы с сердцем и доктор посоветовала мне гулять с Чарли три раза в день хотя бы по тридцать минут.
– Папа, – вставила Энди – Цветочки, – миз-з-з Шейнберг не интересно слушать о том, что сказала доктор. Давай к сути!
– В общем, мы с Чарли гуляли, когда я заметил машину, припаркованную почти у самого перекрестка с другой стороны улицы. Я еще подумал, что вокруг так много парковочных мест, а этот чужак стоит почти на самом перекрестке и нарушает правила!
