Губы коснулись кожи на внутренней поверхности бедра. Пальцы стали развязывать узел на поясе халата. Язык заскользил за губами. «Пиши, Полли! Набирай текст!» Уоррен развел полы халата. Прохладным воздухом обдало грудь, и соски еще больше напряглись. Складка у бедра. Он провел по ней носом и поцеловал лобок. «Вверх, Уоррен! Тебе надо вверх!» Завел руки мне за спину и рывком придвинул к себе. Затем опустил ладонь на мой живот и заставил откинуться на спинку стула.
– Пиши отчет, Полли, – произнес насмешливо. – Не отвлекайся!
Губы между ног. Язык там же. И клитор вот-вот угодит в его рот. Я вцепилась пальцами в сидение стула. Случился выброс, и я едва слышно застонала. Уоррен подтянул меня еще ближе к себе, и теперь я уже почти лежала на стуле, а не сидела. Desima Уоррен или нет, но с мужем у меня такой феерии чувств от кунилингуса не было. Я начала стонать в голос (чего тоже раньше не было). Я же тихая. Тихая я! А Уоррен продолжал бесстыдно меня вкушать. Захотелось прикоснуться к нему, погладить по волосам. Ему нравится, когда его гладят? Я ведь не знаю. Ничего о нем не знаю. Протянула руку и коснулась его волос. Он втянул в рот мой клитор, и я сжала пальцы, блуждающие в его волосах. Он меня куснул, и я отпустила его волосы. Его ладони начали поглаживать мои бедра, губы устремились вверх. Лобок, живот, грудь, соски. Я знала эти места в своем теле, но то, как он к ним прикасался, вызывало дрожь и трепет. Как будто я чистый белый холст, на котором он кистью рисует мое наслаждение. Краска растекается, и ровные линии становятся шире, заползая за границы дозволенного и стирая грани у моих представлений о любви. «Рассвет». Какое точное слово подобрал мой отец. Это мой рассвет среди вечных снегов и льда, покрывающих толстым слоем мир моих фантазий и желаний. Это разводы красной краски на белоснежном полотне моей идеальной и лишенной эмоций жизни. И чем выше будет подниматься солнце из-за горизонта, чем больше Уоррен будет окунать кисть в красную краску, тем быстрее растает снег и треснет корка изо льда. Снежная Королева с глазами цвета литых медных дисков. Это я создала этот лед и снега, я спрятала за белой краской свою жизнь. Потому что, когда холодно и светло, ты всегда знаешь, чего тебе ждать и куда идти. Ты просто не позволяешь себе замерзнуть и идешь дальше. На белом фоне прекрасно видно, что хорошо, а что плохо. На белом видно, насколько грязным ты стал в пути.
– Поцелуй меня, – нежно прошептал Уоррен мне в губы.
«Полли, кто учил тебя целоваться?» – смеялся мой бывший муж на третьем свидании. «Это ужасно! Только не обижайся!» Говорила же, что он козел. И за него я вышла замуж.
– Нет, – ответила я.
Уоррен нахмурился и отстранился.
– Что значит «нет»? – произнес раздраженно.
– Мы ведь с тобой в любовь играем? – я искренне ему улыбнулась. – У тебя хорошо получается меня целовать. Мне нравится, как ты это делаешь.
– Значит, мы играем в любовь, да? – его лицо изменилось до неузнаваемости.
Он превратился в мужчину без эмоций. В того, кому все равно, что происходит. Я поджала губы.
– Как можно любить того, кого ты не знаешь? – произнесла тихо.
– Любовь – безусловна, Полли. Это разлюбить можно по каким-то причинам.
– Значит, ты меня любишь?
– Да. Я тебя люблю. И занимаюсь с тобой любовью. Безусловной. А для тебя это, судя по всему, только игра.
– У вас, хранителей, всегда все так просто! – улыбнулась я. – Сейчас люблю, а через пять минут ненавижу! А потом снова люблю, и опять ненавижу!
– Ты тоже хранитель, – ответил он.
– Я архангел, – склонила голову на бок.
– Ты моя Aisori, – нашелся он. – Сидишь передо мной в непристойной позе и получаешь удовольствие от процесса! Так что хорош заливать, Полли! Целуй, давай! – повысил тон он.
На лице появились эмоции. Злость, нетерпение, настороженность и… обида.
– Я плохо целуюсь, – ответила откровенно. – Отвратительно, если честно. Ты уже оценил мои умения. И тебя они не впечатлили.
– Может, я с выводами поспешил? – он вопросительно изогнул бровь.
Мне стало смешно. Я обвила руками его шею, притянула к себе и поцеловала. Чмокнула в сомкнутые губы.
– Еще раз давай, – пробурчал он.
Я снова чмокнула его. На этот раз не так сильно прижимаясь губами.
– Еще, – едва заметно, улыбнулся он.
Опять чмокнула.
– А по-взрослому? – он едва не засмеялся.
Я прижалась к нему губами, раскрыла их и нежно погрузила язык. Я старалась, но он не ответил на мой поцелуй. Отстранилась.
– Еще раз, – прошептал тихо.
Я снова поцеловала его с языком.
– Еще.
И опять.
– Расслабься и повтори, – попросил он.
– Я расслаблена, – прошептала тихо.
– Слушай, что говорю. Расслабься и повтори.
Я расслабилась и повторила.
– Ты зажата, – ответил он. – Расслабляйся. Я тебя не укушу, обещаю, – он улыбнулся.
– Лучше признай, что я плохо целуюсь, и тогда мы сможем продолжить.
– Полли, не бывает плохих учеников. Бывают дерьмовые учителя, – он опустил ладонь и окунул пальцы в… …меня. – Целуй!
Учитывая, что от движений его пальцев по моим складкам мне хотелось стонать, а не целовать Уоррена, миссия была под угрозой.
– Целу-у-уй! – повторил Уоррен.
Я наклонилась и начала его целовать. Он ввел в меня один палец. Накрыло его выбросом. Моя голова поплыла. Я касалась его губами и ласкала языком. И не задумывалась над тем, как я это делаю. Он ввел в меня второй палец и начал целовать в ответ. Я застонала и окатила его своим выбросом. У него мягкие губы. У него нежный язык. У него волшебные пальцы. Хочу его! Хочу! Хочу!!!
Он убрал руку, продолжая меня целовать. Стянул с себя боксеры и вошел. Меня обдало жаром с головы до пят. Пальцы на носочках подогнулись сами собой и стон вырвался из горла ему в губы.
Уоррен остановился. Прижался лбом к моему лбу.
– Как думаешь, я сейчас спокоен?
– Надеюсь, что нет, – прошептала тихо.
Он двинулся во мне, и я вдохнула.
– Контроль над собой – это навык, умение что-то показать, а что-то скрыть. Ты боишься показывать, поэтому теряешь контроль, – он снова двинулся во мне и остановился.
Как пытка какая-то. Хочу движений! Хочу секса, а не сеанса психоанализа!
– Злишься, – он улыбнулся. – Но разве мы куда-то спешим?
– Ты либо… – я почувствовала толчок и не смогла договорить. – Либо… – новый толчок.
Я застонала.
– Полли, – он коснулся нежно губами моих губ, – мы занимаемся любовью, а это – марафон, а не спринт.
