Медленно, скользя ладонями по талии и цепляясь в ее бедра, опускаюсь перед ней на колени. Не могу удержаться от лёгкого укуса над выступающей бедренной костью, пока ладонь протискивается между коленями. Соня вздыхает, чтобы не упасть, цепляется ногтями мне в плечи, и я в ответ негромко рычу, потому что теперь там точно останутся следы. Еще одна отметка в добавок к той, которая так приятно саднит на шее.
Я настойчиво, преодолевая сопротивление, проталкиваю ребро ладони вверх, до развилки между ее ног, притрагиваясь кожей к влажной ткани трусиков.
Она такая бесстыже мокрая, что одного взгляда снизу-вверх достаточно, чтобы даже в темноте комнаты увидеть абсолютно красные от стыда щеки. Это невероятно заводит и пугает одновременно. Потому что вот сейчас на меня лавиной валится понимание момента: здесь и сегодня, в эту ночь, я буду ее первым мужчиной, и от меня зависит, полюбит ли она секс так же, как люблю его я или станет одной из тех мужчиноненавистниц, которые считают секс всего лишь унизительным способом мужского доминирования над женщинами.
Понимаю, что спешу, но отодвигаю ткань в сторону, провожу пальцами по влажным припухшим складкам, не пытаясь их раздвинуты, а лишь поглаживая, чтобы моя испуганная малышка привыкла к посторонним прикосновениям. Обязательно спрошу ее потом, трогала ли она себя, мастурбировала ли с мыслями обо мне. Обязательно заставлю показать мне, как она это делает.
Я так увлекаюсь своими больными фантазиями, что не замечаю, как проталкиваю пальцы внутрь нее, развожу половые губы, пытаясь найти ее маленькую точку удовольствия, от которой моя малышка сегодня точно сойдет с ума.
- Нет, нет... - Соня снова становится на носочки, хочет убежать от моих слишком смелых прикосновений, но второй рукой я надежно удерживаю ее на месте. - Не надо так... это очень…
Я пробую просто протолкнуть в нее палец, и она тут же, словно вторая кожа, обхватывает меня крепко, туго, горячо и плотно. Мозги за секунду превращаются в бесперебойный источник порнографии прямо в мозжечок, потому что член уже окаменел, предвкушая, как туго ему будет внутри этой малышки.
Хрен знает, где взять терпение. Я исчерпал до суха весь годичный запас, и одному богу известно, почему до сих пор не набросился на нее и не трахнул прямо на полу, наслаждаясь стонами, которые будут раздаваться из этого хорошенького рта. Невинного и такого же тугого.
Бля. Я тронусь, я тронусь, я уже почти…
Пока колеблюсь, Соня успевает выскользнуть, и воздух прохладой щекочет влажные от ее возбуждения пальцы. Все это полное извращение, но я все равно ловлю ее взгляд, прежде чем слизнуть ее вкус кончиком языка, мысленно воображая, что скоро все это сделаю с ее клитором, под самый охуенный аккомпанемент криков моего Одуана.
Соня пытается отступить еще дальше, но натыкается на кровать и резко садится, чтобы не упасть.
- Тебе очень идет эта поза, - демонстративно пялюсь на ее разведенные ноги. Пусть не думает, что я буду облегчать ей задачу и помогать играть в скромницу. Даже если это в некоторой степени меня заводит, я хочу увидеть, что с ней будет, когда мы займемся сексом. Не пуританским, само собой.
- Ты нарочно? - Одуван пробует сесть иначе, сжать колени, но я быстрее и крупнее.
Как и до этого - она проигрывает всухую, потому что я стою между ее ногами, и даже если она приложит все усилия, ей ни за что не вытолкнуть меня наружу.
Добавляю грубости, иначе точно сойду с ума.
Рывком с ее плеч - свой пиджак.
Она вскрикивает, вскидывает руки... и снова победа за мной, потому что маленький тугой и сморщенный от возбуждения сосок уже у меня во рту. Я туго сжимаю вокруг него губы, втягиваю сильнее, посасываю с упоением. Прикусываю, пока Соня не начинает нервно колотить коленями.
Приходится помочь ей, показать, как надо.
Забрасываю обе ее ноги себе на талию, а когда малышка в порыве слишком сильно сдавливает меня коленями, в отместку прикусываю ее сосок. Она кричит - громко, сладко, выкручивая до предала ручку моего безумия. Моя внутренняя атомная электростанция ломается, датчики зашкаливают, сбоят, беззвучная сирена захлебывается предупреждением о скором взрыве.
Пару раз я слышал о том, что при должной сноровке мужчина может кончить без рук, но всегда считал это выдумкой для ненормальных дамочек, которых заводит думать, что они могут довести мужика до вот такого состояния. Но я сейчас где-то очень близок к такому состоянию, потому что нарочно немного отодвигаюсь от Сони, пока она непроизвольно толкается мне навстречу. Еще не хватало сорваться и забыть об осторожности, причинить ей боль и всю оставшуюся жизнь жалеть о том, что в самый ответственный момент мною руководила совсем не та голова.
Глава двадцать пятая: Денис
- Ты думала обо мне? - Я нарочно растягиваю удовольствие не совсем уместным разговором. Нужно остыть, нужно просто перевести дыхание, пока в голове снова не появится хотя бы подобие тормозов, отклоняюсь, разглядывая мою законную добычу снизу-вверх, любуясь тем, как влажно и туго блестит ее сосок. - Хотела меня? Мечтала о том, что когда-нибудь мы останется вдвоем?
- Нет, - слишком резко, обманывая, отвечает Соня.
Я приподнимаюсь и толкаю ее на кровать - заставляю упасть на спину, но не даю опомниться и, не осторожничая, щипаю за задницу.
- Ты ненормальный! - вскрикивает она, и тут же получает еще одну порцию, но на этот раз я гашу ее возмущение поцелуем.
Проталкиваю язык между ее губ, совершая именно те движения, которые делал бы членом, если бы мог. Она снова обхватывает его губами, но на этот раз уже открыто, удерживая мою голову ладонями. Немного отодвигаюсь - и она жадно, до крови, цепляется в меня зубами.
Врезать бы ей по заднице за такие грубости, только у меня от этих намеков на собственничество окончательно едет крыша. И я поддаюсь этой игре, пока мои пальцы, путаясь, стаскивают с Одувана последний клочок одежды. Она уже не помнит о стыде - она буквально высасывает все из моего языка, словно это чертов член, и я только что бурно кончил прямо эй в рот.
Боже, помоги, я точно затрахаю ее до утра.
- Маленькая зараза.
Я обхватываю ее грудь ладонями с двух сторон, сжимаю, пока тугие соски не оказываются прямо перед глазами. Оба: торчащие, горячие, которые я по очереди снова и снова втягиваю в рот облизываю, как самое большое удовольствие, вынуждая Соню выгнуть спину и опустить руку между ног. Она что - смерти моей хочет?
- Давай, малыш, потрогай себя.
Она мотает головой, но ее пальцы уже там: пробегают вверх и вниз по тугим, словно бутон, складкам, разводят их медленно и несмело, но дальше она не идет: просто гладит себя, как маленькая, на знающая, что такое оргазм, женщина.
Неужели и правда ни разу не мастурбировала?
Я утром дрочил в душе, как ненормальный, вспоминая один только ее запах.
