Е.А. Мельникова предложила рассматривать процессы политогенеза на Руси и в Европе как результат включения восточноевропейских территорий в систему общеевропейских и даже трансъевропейских коммуникаций
[142]. По ее мнению, одним из ключевых подходов в объяснении политической и экономической ситуации в Европе середины — второй половины 1-го тысячелетия н. э. является «тезис Пиренна», заключающийся в том, что окончательный распад средиземноморской цивилизации произошел не от набегов германских варваров, а в результате арабских завоеваний, резко изменивших экономическую конъюнктуру Средиземноморского региона
[143].
Развивая «тезис Пиренна», С. Булин и М. Маккормик отметили, что в результате кризиса, постигшего средиземноморскую экономику в VII в., столетием позже формируются две крупные экономические области — исламская на юге и каролингская на севере Европы
[144]. Осмысливая идеи Г.С. Лебедева, Е.А. Мельникова отмечает, что интеграция Североморского и Балтийского регионов происходит в конце VIII — начале IX в.
[145] Появление Ладоги означает не просто включение Северо-Западной Руси в орбиту циркумбалтийского региона, но и установление связей через Волжский путь с торговым регионом исламского мира.
Считая эти построения достаточно убедительными, хотелось бы внести в них некоторые коррективы, чтобы ответить на вопрос о роли системы трансконтинентальных связей в становлении и развитии Киева. На мой взгляд, А. Пиренн, оценивая роль арабских завоеваний в истории раннесредневековой Европы, исходил из привычного для западных историков «каролингоцентризма». Однако до VII в. Византия существовала как правопреемница Римской империи, что делало Средиземноморье «внутренним морем» империи, начиная с эпохи Юстиниана
[146].
Арабские завоевания нанесли империи сокрушительный удар: в течение столетия были потеряны ближневосточные провинции и Северная Африка
[147]. Последовавший вскоре иконоборческий кризис расколол единое религиозное пространство. Папство обратилось за поддержкой к франкам; союз папы и Карла Великого создал новую политическую реальность. Таким образом, совершился распад единого средиземноморского пространства на империю Карла Великого, Византийскую империю и халифат. Это породило новые геополитические реалии, в которых и формировались те самые трансконтинентальные торговые маршруты.
8 июня 793 г. нападение скандинавских пиратов на монастырь Святого Кутберта на острове Линдисфарн возвестило о начале новой эпохи в истории Европы — эпохи викингов, продлившейся более 200 лет. Несколькими десятилетиями ранее хазары под натиском арабов оставляют территории Кавказа и занимают низовья Волги, Подонье, Приазовье, Крым. Наступает новый период в истории Хазарского каганата, и в это же время хазары соприкасаются со славянами.
Таким образом, на рубеже VIII–IX вв. Восточная Европа оказывается между двумя полюсами напряженности — с одной стороны Скандинавия, с другой — Хазарский каганат. Оба этих полюса генерируют импульсы военного, культурного и политического характера, оказавшие серьезное влияние на судьбы восточнославянского мира.
Одновременно с пиком активности норманнов на западноевропейском направлении, приходящимся на 860–890-е гг., шло активное проникновение викингов в Восточную Европу. «Искатели удачи и серебра» в стремлении наживы и подвигов продвигались все дальше на юг. И здесь им очень на руку оказались те изменения, которые происходили на Ближнем и Среднем Востоке.
Победа Аббасидов над Омейядами и перенос столицы халифата из Дамаска в Багдад положили начало расцвету халифата Аббасидов. Приход к власти новой династии был связан со значительными изменениями в жизни халифата. Аббасиды сделали ставку не на активную завоевательную политику, а на внутриэкономическое развитие страны. Период первых пяти аббасидских халифов — это время небывалого до того экономического расцвета; растут города, развивается внутренняя торговля
[148]. Одним из главных последствий экономического бума стала массовая чеканка медной и серебряной монеты. В результате, как полагает А.В. Фомин, «…интенсивная чеканка перенасытила местное обращение денежными знаками. Возникли благоприятные условия для вывоза монеты за рубеж»
[149]. Показателем возросшего экономического влияния халифата является превращение арабского золотого дирхема в своеобразный эталон для денежно-весовых систем Восточной и Северной Европы
[150].
Около 759/60 г. эмир аббасидской провинции Арминия (Армения) женился на дочери хазарского кагана. Установление мира между Хазарией и халифатом открыло дорогу арабской монете из земель халифата через Закавказье и земли хазар в Восточную Европу
[151]. С этим серебряным потоком и повстречались пришельцы с Севера. В силу этих обстоятельств уже с рубежа VIII–IX вв. начинает активно действовать Волжский торговый путь.
