Исходя из имеющихся данных, я могу предположить, что скандинавов, освоившихся в Поднепровье, в указанный период времени мог больше привлекать не маршрут «по Дне» пру в греки», а трансконтинентальный маршрут из Европы до Булгара, Хазарского каганата и Каспия
[228]. Вплоть до самого вторжения венгров в Европу в конце IX в. этот маршрут исправно функционировал через Великоморавское государство, Верхнее Повисленье до Среднего Поднепровья и дальше в Хазарию.
Возникшая впоследствии венгерская опасность привела к изменению маршрута в южном направлении, через Прагу. В это же самое время наметилась напряженность и на волжско-каспийском направлении; отголоском этой напряженности могут являться известия о неудачных походах русов на Каспий.
Начало второй волны скандинавской экспансии в Среднее Поднепровье в это же самое время вряд ли можно назвать случайным совпадением. Во всяком случае, такой вывод напрашивается из анализа описаний действий Олега и Игоря. Классический текст ПВЛ сообщает о том, что «[П]оиде Олегъ поимъ воя многи Варяги Чюдь Словѣни Мерю и всѣ Кривичи и приде къ Смоленьску съ Кривичи и прия градъ и посади мужь свои оттуда поиде внизъ и взя Любець и посади мужь свои [и] придоста къ горамъ хъ Киевьскимъ»
[229]. Начальный свод излагает указанные события более кратко: «И начаста воевати, и налѣзоста Днѣпрь рѣку и Смолнескъ град И оттолѣ поидоша внизъ по Днѣпру и приидоша къ горам кыевъскым»
[230]. Как видно, отсутствует описание перечня Олегова воинства, которое, как и упоминание Любеча, является, по всей видимости, вставкой автора-составителя ПВЛ.
Ценность данного сообщения состоит в указании на ключевую цель всей Олеговой кампании — «и начаста воевати. и налѣзоста Днѣпрь рѣку». Из текста явно и недвусмыс ленно следует, что основной задачей похода являлось установление контроля над днепровской речной магистралью Смоленск, Любеч, Киев — указанные города отражают направление и этапы скандинавской экспансии второй волны. Отдельным вопросом является хронология указанных событий.
В последнее время все более отчетливым становится понимание обстоятельства, что хронология начального летописания, во всяком случае до начала XI в., является результатом работы летописцев рубежа XI–XII вв., когда даты создавались на основе случайной выборки хронологических маркеров из византийских источников
[231]. В итоге на пространстве X в. в ПВЛ можно считать достоверными только две даты — это даты договоров Руси с Византией (911 и 944 гг.)
[232].
Исходя из этого факта исследователи предполагают, что летописная дата захвата Олегом Киева весьма условна и является реконструкцией позднейшего сводчика. В силу этого предлагаются различные датировки указанного события с целью исправить «Мафусаилову генеалогию» первых Рюриковичей на более адекватную историческим событиям.
С. Франклин и Дж. Шепард говорят об окончательном утверждении скандинавской Руси в Поднепровье между 890 и 910 гг.
[233] Наиболее радикальный подход демонстрирует К. Цукерман, сдвигая приход Рюрика в Ладогу на 895 г., а правление Олега совместно с Игорем помещая между 911 и 941 гг.
[234] Более осторожно подходит к делу А.С. Щавелев, относя захват Киева Олегом и Игорем к началу 900-х гг.
[235] С его выводами соглашается и А.А. Роменский, хотя считает попытки точной датировки весьма спорными
[236].
Позволю от себя внести некоторые корректировки в картину, сюжет которой вырисовывается в ходе дискуссии. Древнейшая хронология Подола, на которую ссылаются исследователи, выглядит следующим образом. Последняя четверть IX в. представлена находкой сруба на Житием рынке в 1973 г. (сруб № 21); постройка прослежена на уровне одного венца, его дендродата дает 887 г. Но это единичная находка такого времени, о незначительной хозяйственной жизни в это время говорит и очень слабое заполнение постройки находками — обнаружено незначительное количество фрагментов керамики
[237].
Зато следующий хронологический горизонт разительно отличается — раскопки выявили целую группу жилищно-хозяйственных комплексов: сруб № 7 (Контрактовая площадь) — 913 г.; сруб № 20 (Житний рынок) — 918; сруб № 2 и 3 (ул. Нижний Вал) — 921 и 904 гг.; комплекс построек (ул. Верхний Вал): сруб № 1 — 900 г.; сруб № 1а — 901 г.; сруб № 3 — 903 г.; сруб № 4 — 901 г.
Напрашивается однозначный вывод: на рубеже IX–X вв. и в самом начале X в. начинается активное хозяйственное освоение Подола. Дендродаты указанных построек вполне соотносятся с обнаруженным в этих постройкам инвентарем. К указанному времени относятся и первые клады восточных монет; во всяком случае, два клада из числа самых первых на текущий момент датируются в пределах 905–907 гг.
[238] Не менее важным изменением представляется и возведение укреплений городища на Старокиевской горе, прикрывавшего подступы к поселению на Подоле. Эти укрепления, как уже отмечалось выше, возводятся в первой четверти X в.; исследователи указывают сходные черты в конструкции этих укреплений с фортификацией Рюрикова городища
[239].
