Cтраница 25
Есть еще один факт, на который хотелось бы обратить внимание. В 9-й главе трактата «Об управлении империей» указывается, что конечной точкой сбора флотилии росов перед отправкой в Константинополь являлась το πακοντιωτιкоѵ καστρον — «пактиотическая» (то есть зависимая или союзная) крепость под названием Βιτεβζεβη. Эту крепость современные исследователи отождествляют с Витичевом
[282]. Остатки древнего городища Витичев расположены сравнительно недалеко от городища Монастырей. Из этого следует два предположения. Первое состоит в том, что после покорения уличей киевские князья основывают крепость для обеспечения контроля за покоренным районом. Второе предположение исходит из того, что «пактиотический» Витичев — один из местных племенных центров, расположенных на Днепре и признавший власть киевских русов. В силу слабой доказательной базы на сегодняшний день оба этих предположения могут считаться равновероятными
[283].
Таким образом, подчинение древлян, полян и уличей, отразившееся в нарративе, позволяет примерно очертить границы первичной политии, зародившейся в Среднем Поднепровье, которую 37-я глава «Об управлении империей» именует χωρας της Ρωσιας (страна Росия). Речь идет о прилегающих к Киеву территориях с юга (предположительно от Витической крепости) к северу до Днепро-Деснинского междуречья. В этом ареале присутствие Руси определяется четким археологическим маркером — особыми поселениями и погребальными комплексами при них. В современной исторической литературе они определяются по-разному — «открытые торгово-ремесленные поселения»
[284], «погосты»
[285], «дружинные лагеря»
[286] и даже «многофункциональные военизированные поселения»
[287]. Более приемлемой мне представляется характеристика, данная этому типу поселений А.Н. Бондарем, который определяет их как «укрепленные центры начального этапа становления Древнерусского государства»
[288]. К подобным поселениям на днепровском Правобережье относятся в первую очередь киевское городище на Замковой горе
[289] и Китаевский комплекс под Киевом
[290]; левобережная территория представлена памятниками Табаевки
[291], Шестовицы
[292], Клонова
[293], Седнева
[294], Пересажа
[295] и Гущина
[296].
Впервые на возможность использования дружинных погребений в качестве маркера, очерчивающего границы Русской земли, обратил внимание В.Я. Петрухин. К погребениям такого типа исследователь относит камерные гробницы, представляющие собой «дружинные погребения Руси, еще сохранявшей скандинавские традиций»
[297]. В то же время было сформулировано определение дружинной погребальной культуры, сегодня признанное большинством исследователей
[298]. Сама эта культура носила полиэтничный, эклектический характер, являясь отражением неоднородного этнического состава руси
[299].
Сама русь к указанному времени все более утрачивала исходный скандинавский облик, превращаясь в определенную социальную общность-дружину, господствовавшую над местными славянскими объединениями. Эта эволюция и определила дальнейшую судьбу Русской земли. По точному замечанию А.С. Щавелева, русы вполне могли бы стать одной из периферийных народностей Восточной Европы, воспроизведя в других исторических условиях судьбу ранних исландцев
[300]. Однако сложившиеся условия направили эволюцию руси в иное русло: она не стала отдельной разновидностью «континентальных скандинавов», а начала превращаться в высший социальный слой, элиту формирующейся политии.
