В ходе исследований 1966–1975 гг. на белгородском городище удалось проследить очертания древнейшего поселения мысовой формы, ограниченного с запада рекой Ирпень, а с юга — оврагом. По мнению Г.Г. Мезенцевой, это городище предшествовало крепости эпохи Владимира
[520]. В ранних публикациях мною также было высказано предположение о том, что это следы городища — общинного центра
[521]. Однако новейшие археологические исследования и внимательный анализ уже имеющегося вещевого материала ставят под сомнение эти предположения.
Тщательный анализ керамического материала, произведенный В.Ю. Непомящих, привел исследователя к выводу, что реально материал ранее конца X в. с раскопок белгородского городища отсутствует
[522]. Выявленный с напольной стороны вал, который Г.Г. Мезенцева приписывала древнейшему славянскому городищу, не содержит никаких находок ни в насыпи, ни у основания. Материалы с его поверхности относятся к XI–XIII и XVI–XVII вв. Сам вал возведен на материковом основании, а не на поверхности культурного слоя
[523]. Стоит согласиться с мнением В.Ю. Непомящих, что остатки укрепленного вала следует отнести ко времени возведения белгородской крепости довладимирова времени, то есть ко второй половине X в.
[524]
Развивая высказанную мысль, позволю предположить, что первоначальное белгородское городище было возведено в 970–980-х гг. в качестве одного из опорных пунктов власти киевских князей. Достаточно оценить само местоположение Белгорода, который является одной из крепостей на киевско-древлянском пограничье. Во всяком случае, еще В.А. Пархоменко рассматривал Белгород как центр, обеспечивающий спокойствие в прилегающих древлянских землях, а Б.А. Рыбаков даже допускал мысль, что Белгород в конце X в. был одним из центров земли древлян, где княжил Святослав Владимирович
[525].
К этому периоду существования крепости относятся два наиболее ранних погребения из состава белгородского могильника — трупосожжение воина с женщиной и конем
[526] и сожжение в челне (ладье)
[527]. Вероятно, первоначальная крепость Белгорода была одним из так называемых «дружинных поселений»; не исключено, что легендарное упоминание о резиденции Владимира в Белгороде, помещенное в ПВЛ под 980 г., связано как раз с этой крепостью.
В начале 990-х гг. в рамках обширной программы строительства, начатой Владимиром с целью защиты южных рубежей Русской земли от печенегов, белгородская крепость подверглась радикальной перестройке. Детинец был окружен вновь возведенными валами, которые имели сложную по тем временам конструкцию.
Эта конструкция представляла собой систему деревянных клетей-срубов, возведенных на подсыпке из глины. Снаружи деревянный каркас вала был усилен рядами кладки из необожженного кирпича-сырца, изнутри — заполнен утрамбованной глиной
[528].
Подобные конструкции были зафиксированы на городищах Переяславля-Южного, Заречья, Воиня и Василева
[529]. Все эти городища были построены в достаточно узком хронологическом промежутке 988–1015 гг.
[530] Конструктивные особенности такого типа укреплений восходят, по мнению Ю.Ю. Моргунова, к фортификации болгаро-византийского культурного круга
[531]. Такая интерпретация хорошо вписывается в логику византийского влияния, которое набирает силу после крещения Руси в 988 г.
Обращает на себя внимание следующее обстоятельство — подавляющее число городищ, укрепления которых были возведены в технике сырцовой кладки, расположены в составе Постугнинской оборонительной линии, прикрывающей подход к Киеву с юга
[532]. Дальше, вплоть до самой днепровской столицы, укрепления практически отсутствуют, за исключением городищ Китаево и Вита Почтовая. Белгород расположен несколько наособицу, находясь на юго-западном направлении. Постройка мощной крепости в этом районе имела свое объяснение — город контролировал переправу через Ирпень. У этой переправы сходились главные сухопутные магистрали Правобережного Поднепровья, идущие на Волынь и в Галич; этот тракт летописцам XII в. был известен как «Киевский путь»
[533].
