Разделяя точку зрения М.С. Грушевского, В.С. Соколова и других историков, писавших о «fugitivus servus» как о беглых рабах, И.Я. Фроянов считает, что факт массового бегства последних был связан с деградацией родового строя
[546]. Вероятно, в Киев стекались не только беглые рабы, но и выходцы из общин, порвавшие со старой жизнью.
Об этом свидетельствуют результаты археологических исследований, проведенных в 1965–1969 гг. на западных и северо-западных склонах Старокиевской горы. Здесь, на искусственных террасах был открыт целый жилой квартал конца X — начала XI в. За шесть лет исследований в указанном районе было открыто свыше двадцати жилищ, два производственных комплекса и гончарная печь
[547]. Исследователи древнего Киева, в частности С.Р. Килиевич, считают возможным говорить о ремесленном характере района, ссылаясь на наличие стеклянного и железного шлака в культурном слое и в заполнении жилищ
[548]. Конструктивно эти жилища относятся к каркасно-столбовому типу построек, их внутренняя планировка достаточно однотипна — в одном из углов помещения глинобитная печь, в другом — лежанка, вырезанная в материковой глине
[549]. Инвентарь жилищ сравнительно беден, но встречаются и исключения, как, например, жилище больших размеров, открытое в 1968 г. Внимательное изучение отчетного материала позволяет поставить под сомнение утверждение, что в данном районе проживали «мелкие ремесленники и челядь, обслуживающие дворы князей и бояр».
Обращает на себя внимание и такой факт: жилой квартал на склонах Старокиевской горы имеет достаточно четкие хронологические рамки существования — конец X — начало XI в. Этим временем датируется как керамический материал, так и находки из заполнения жилищ
[550]. Во время исследований этого района более поздние культурные отложения практически не встречены. Это говорит о том, что к концу XI в. жизнь на склонах горы постепенно начинает замирать.
Заселение спланированных террас горы приходится на юнец X в. — то время, когда начинается интенсивная строительная деятельность Владимира, связанная с расширением ядра города. Новые линии оборонительных укреплений оградили территорию детинца, которая выросла в несколько раз. Теперь укрепления шли по естественным границам Старокиевской горы — от урочища Гончары по северо-западному и западному склонам до оврага на юго-восток, затем поворачивали к югу по направлению к улице Большая Житомирская. Далее вал следовал по правой стороне этой улицы, до ее пересечения с улицей Владимиркой. Здесь находились Софийские или Батыевы ворота, неоднократно изученные археологически
[551]. От ворот линия креплений шла в направлении северо-запада, к урочищу Гончары. В общей сложности территория детинца при Владимире Святославиче достигла 10 га.
Расширение древнейшего городища, вызванное его переполнением, объясняет, на наш взгляд, причину возникновения жилого квартала на склонах горы. Стекающееся отовсюду население, которое в эпоху ломки родовых отношений и распада общины-верви устремлялось в города, уже не помещалось за пределами крепостных стен. Получает объяснение и факт затухания жизни на склонах горы начиная с XI в. Укрупнение территории детинца, а позже и возведение «города Ярослава» сделали ненужным скученное существование на террасах горы. Расположенные здесь жилища постепенно приходят в запустение, и на их месте возводятся производственные комплексы
[552].
Возникшие демографические проблемы потребовали от киевских властей незамедлительных действий. Одержав верх в междоусобной борьбе за власть, Ярослав приступил к расширению города. Фраза летописца «заложи Ярославь городъ великый» не была художественным преувеличением. Территория, охваченная новыми укреплениями, достигла 70 га. Начинались оборонительные сооружения от валов «города Владимира» и шли по склонам Михайловской горы. В районе нынешней улицы Челюскинцев вал круто поворачивал в западном направлении до площади Независимости и Золотых ворот (вдоль улицы Малая Подвальная). Отсюда линия валов тянулась вдоль оси улицы Ярославов Вал и, не доходя до пересечения с улицей Олеся Гончара отклонялась к северу и вдоль улицы Рейтарской и Большой Житомирской выходила к Софийским воротам
[553]. В целом протяженность оборонительной линии города Ярослава составила свыше 3,5 км.
В основе валов «города Ярослава» находилась система из связанных между собой срубов, заполненных утрамбованным лёссом, представлявшая собой сооружение иного плана, чем конструкция с применением сырцовой кладки
[554]. По определению П.А. Раппопорта, подобный тип внутривальной конструкции появляется только в XI в., знаменуя собой новый этап в развитии русского военного зодчества
[555].
