Готовясь к грядущему столкновению, Всеволод Ольгович решил опереться на половецкую помощь, однако эта попытка успехом не увенчалась. От неминуемого поражения старшего Ольговича спасли два фактора — активная дипломатия, нацеленная на окружение Мстислава
[706], и позиция игумена Андреевского монастыря Григория, разрешившего Мстислава от крестоцелования Ярославу.
Назревавший конфликт между ключевыми фигурами — правителями Русской земли (киевским и пререяславским князьями, с одной стороны, и черниговским — с другой), способный взорвать политическую ситуацию и вернуть Среднее Поднепровье в эпоху середины 1090-х гг., был, таким образом, предотвращен. Однако сохранение за Всеволодом черниговского стола имело долгосрочные последствия для всей политической системы, созданной усилиями Мономаха.
Во-первых, согласившись (или смирившись) с черниговским княжением Всеволода Ольговича, Мстислав и Ярополк Владимировичи фактически объявили, выражаясь языком современных правоотношений, «юридически ничтожным» решение Любечского съезда в части отчинных прав Олега Святославича. Всеволод Ольгович мог праздновать победу — права его семьи как старшей в клане Святославичей были восстановлены.
Во-вторых, восстановление Ольговичей в правах черниговских династов открывало путь к возобновлению их общерусских претензий на второе место в общединастической иерархии потомков Ярослава. Проще говоря, речь шла о возобновлении претензий на киевский стол, который принадлежал Святославу раньше, чем Всеволоду — родоначальнику Мономашичей.
В-третьих, противостояние Всеволода Мономашичам запустило в полную силу процессы эмансипации Черниговской земли, оформление ее окончательной независимости от Киева. Это выразилось, с одной стороны, в консолидации политий днепровского Левобережья и Подвинья, а с другой — в окончательном расколе общединастического пространства, обособлении потомков Святослава — Ольговичей и Давыдовичей как княжеских кланов, противостоящих Мономашичам.
Став черниговским князем, в первые годы своего правления Всеволод затаился и не предпринимал активных действий. Стремясь взять реванш за поражения своего отца, старший Ольгович тем не менее прекрасно осознавал свои возможности в противостоянии объединенным силам Мономашичей. Их союз представлялся монолитным, их политика активно поддерживалась городскими общинами Киева и Переяславля при благожелательном нейтралитете Новгорода. Эффективное «замирение» Полоцкой земли продемонстрировало военно-политические возможности Мстислава как главы клана Мономашичей.
Однако события, последовавшие за кончиной Мстислава, резко изменили ситуацию в Южной Руси. После 1132 г. Русская земля вступает в свой заключительный и, пожалуй, самый драматичный этап истории. Начало ему было положено конфликтом, вспыхнувшим вокруг переяславского стола.
§ 3. Переяславский кризис 1132–1136 гг.
Под 6641 г. (6640 [1132–1133] мартовский год
[707]) Ипатьевская летопись сообщает о кончине Мстислава Владимировича и вступлении на киевский стол его брата Ярополка («Преставися блговѣрныи кнзь Мьстиславъ Володи — мерь снъ оставивъ кнжение брату своему Ярополку ему же и дѣти свои съ Бмъ на руцѣ предасть»)
[708]. После вокняжения в Киеве Ярополк Владимирович предпринял рад действий по перераспределению столов: старший сын Мстислава Всеволод, правивший до этого в Новгороде, был переведен на переяславский стол: «Томъ же лѣтѣ Ярополкъ приведе Всеволода Мьстислалича из Новагорода»
[709].
Однако это действие Ярополка дало неожиданный результат — не успев занять переяславский стол, Всеволод Мстиславич тут же был изгнан своим дядей Юрием Долгоруким («…съ завтрия же сѣде в немъ а добѣда выгна Юрьи стрыи его и сѣде в немъ и днии»)
[710]. Ярополк предпринял попытку урегулировать конфликт — вывел Юрия из Переяславля и отправил в город на княжение младшего брата Всеволода, Изяслава Мстиславича, княжившего в Полоцке («…и выведе братъ его Ярополкъ ис Переяславля за хрстьное челование и посла Ярополкъ по дроугаго Мьстислалича в Полтескъ по Изяслава приведе и съ клятвою»)
[711]. Однако и этот размен не удовлетворил Ярополковых братьев, так как вскоре после этого, по свидетельству Лаврентьевской летописи, «Ярополкъ оуладися с братьею и да Переяславль Вячеславу а Изяслава выведе с нужею»
[712].
Однако Вячеслав недолго пробыл переяславским князем — под 6641 (1133/4) мартовским годом
[713] Лавр, сообщает, что «…и поча лишатися Вячеславъ Переяславля и дошедъ Городца воротися опять»
[714]. Вероятно, Вячеслав хотел оставить Переяславль, но потом передумал и вернулся обратно, дойдя почти до Городца под Киевом. Причиной его возврата, по-видимому, стали увещевания со стороны Ярополка, о чем говорят сведения Ипат. и Лавр, под 6642 (1133/4) ультрамартовским годом
[715]:
Ипат.
Тоѣ же зимы Вячьславъ лишився Переяславля иде опять Турову не послушавъ брата своего Ярополка
[716].
Лавр.
В ту же зиму выиде Вячеславъ ис Переяславля и иде опять Турову не послушавъ брата своего Ярополка
[717].
Из этих сведений следует, что Вячеслав так и не смог ужиться на южнорусском пограничье и предпочел Переяславлю свой Туров.
