3
Домье первый в Новой истории художник, сделавший политические взгляды – принципом искусства. Выражать партийные доктрины в зримых образах – скоро станет распространенным способом делать карьеру. Художники исполняют не прозвучавший приказ идеолога, демонстрируя предупредительность. Домье не служил ни партии, ни идеологии. Определить убеждения Домье просто: он коммунар и анархист.
Парижская коммуна мелькнула быстро, не дала себя рассмотреть. Домье был членом этой коммуны, по картинам Домье можно реконструировать принципы коммуны. В комитет Парижской коммуны входили рабочие, журналисты, писатели, художники, политики, студенты. Парижская коммуна – первое в истории правительство, состоявшее из реальных тружеников.
Объединить в единый митинг людей, приверженных как «левым», так и «правым» идеям, в принципе возможно. Прецеденты известны: неуклюжее сопротивление гитлеровской программе, а в новейшей российской истории «внесистемная оппозиция» на Болотной площади; оба протеста оказались бесплодными: без конкретной социальной концепции протестовать нелепо. Характерным примером противоположной тактики является движение польских докеров профсоюза «Солидарность», которые начали восстание с социальных требований (срок отпуска по беременности, увеличение пенсий, гарантии от увольнений и т. п.). В Парижской коммуне за основу единства принята следующая программа, которая считает, что «Республика стоит выше всеобщего голосования»:
1) Полная свобода собраний и объединений.
2) Светское бесплатное и обязательное образование.
3) Отмена смертной казни, бесплатность судопроизводства, выборность судей и должностных лиц.
4) Свобода совести, отмена оплаты религиозного культа государством.
5) Упразднение постоянных армий и обязательное военное обучение всех граждан.
6) Пересмотр налогового обложения.
7) Создание народного кредита, сельскохозяйственного и промышленного.
Слово «коммунар» порой ассоциируется со словом «коммунист», однако слово «коммуна» обозначает общую семью и партийной коннотации не имеет. Трехцветный французский флаг парижане заменили на красный (по предложению Бланки), поскольку триколор опозорил себя имперскими амбициями во Франко-прусской войне, а красное знамя – знамя солидарности трудящихся, не символ славы империи. В комитеты коммуны входили разные партии, сходились все в одном: эксплуатации человека человеком быть не должно, интернациональная солидарность – условие развития истории. Как выражалась Роза Люксембург: «Мои братья – рабочие всех стран и народов». Одной партией (будь то прудонисты, бланкисты или неоякобинцы) сплотить весь народ для борьбы было бы невозможно. Иногда революции изображают как заговор группы злодеев против цивилизации – но, когда рассказывают историю про завезенные японцами деньги для организации революции 1905 г. в России, надо попытаться представить, что японцы отправили эти деньги, например, в Англию, чтобы сбросить власть парламента и короля. Не только страна, но даже город не сможет подняться, если все население не охвачено единой идеей.
Октябрьскую революцию в России провели вовсе не одни большевики (хотя они и захватили власть впоследствии), решение принимал Революционный комитет, РВК, куда входили и левые эсеры, и представители нацменьшинств, и меньшевики, и анархисты. Так и в случае с Парижской коммуной – не было партии, направлявшей рабочее движение, был сплав программ – направленный городским самоуправлением. Единство возникло перед лицом насилия внешнего (прусская интервенция) и классового (французская буржуазия).
Предыстория коммуны известна.
В 1870 г. император-президент Луи-Наполеон начал войну с Пруссией, формально из-за невежливых депеш Бисмарка, подспудно – из-за испанского вопроса, обе причины несущественные. Война, нужная Бисмарку для создания Германской империи, стала символическим сведением счетов с Французской революционной империей Наполеона – племянник, Наполеон III, стал статистом в исторической драме «империя/республика». Домье это понял мгновенно.
Лист из «Альбома осады» изображает круглую медаль, какие выдают за взятие городов и выигранные битвы; в данном случае – сразу за несколько битв: по верхнему краю медали идут цифры «1814–1815–1870». В центре нарисована фигура умирающей женщины на фоне горящего Седана, как явствует из надписи над сгоревшей ратушей. Это – Франция, так написано на щите, выпавшем из рук женщины; можем ассоциировать ее со Свободой (похожа на символическую одалиску с баррикады Делакруа). Подпись под рисунком гласит «Обратная сторона медали Святой Елены»: Домье связал разгром наполеоновской Франции (1814–1815) и разгром Франции Луи-Наполеона (1870). Утверждая империю (в данном случае – Германскую), уничтожают саму идею республики: радикальное обобщение – приходится признать, что Домье думал именно так.
Чтобы перейти к описанию мыслей и произведений Домье, требуется уделить несколько абзацев описанию событий, хорошо известных; в связи с интерпретацией художника надо их оживить.
Война проиграна Луи-Наполеоном стремительно, уже под Седаном президент-император сдался в плен. Жертвы велики, но еще не того масштаба, какого достигли ввиду бездарной политики правительства «воздушного шара». Из оккупированного Парижа, который Бисмарк расстреливал из пушек, на воздушном шаре вылетел на Луару депутат Габино (связь с эпизодом из «Таинственного острова» можно обсуждать), собрал огромную, плохо обученную армию, которая была уничтожена. Луарская кампания проиграна, Париж голодает, французские батальоны капитулируют, власть переходит к комитету Национальной обороны, который возглавил социалист Адольф Тьер. Правительство Национальной обороны (хочется сказать: «Временное правительство», настолько история похожа на ситуацию в России в феврале 1917 г.) решает сначала «отдать тысячу жизней», спустя два месяца национал-патриотизм сменяется на пораженческие настроения, и патриоты желают сдаться Бисмарку. Французам разрешено даже сохранить армию, можно даже сохранить пушки (разумеется, это фигура речи: количество интернированных в лагеря огромно, и митральезы переходят к германской стороне навсегда, но известное количество орудий – сохраняют: из них и расстреляют коммуну). Президент Тьер – социалист (ср. Керенский во Временном правительстве – тоже социалист), но тяготеет к монархии, его многотомная история («Империя») показывает неизбежность перехода фанатических революционных проектов в стабильный тип управления. Удержать Францию от революции, не разрушить капиталистических приобретений, сохранить Третью республику, созданную на фоне капитуляции, – новая задача демократии. Париж еще не восстал, еще не открыты тюрьмы, не взломаны банки – город лишь просит оружия у правительства для обороны. Тьер отказывает: следует предписанию Бисмарка. Французские гвардейцы возвращаются из-под Седана, чтобы взять Париж.
Историческое, романтическое искусство живо откликается на события. Вклад Делакруа и Энгра в эпохальные холсты, живописующие поражение их Отечества – огромен. Баварский живописец Антон фон Вернер – преданный копиист Делакруа, он в 1865-м посещает Париж и так впечатлен, что два года (1867–1868) живет в Париже; все благоприобретенное мастерство вкладывает в холсты, посвященные триумфу Германской империи. Диорама «Переговоры о капитуляции под Седаном» и полотно «Провозглашение Германской империи в 1871 году» отвечают требованиям если не Делакруа, то Делароша: это французская школа. Германскую империю провозглашают 18 января 1871 г. в Зеркальном зале Версальского дворца (в королевском дворце Франции провозглашают Германскую империю!). Вот в этот момент и возникает коммуна.
