— Другими словами, бродяга, у которого нет своего дома, — ехидно перевёл чёрт. — И понятно, почему. Видимо, его отовсюду гонят после первых же пяти минут общения.
— Это пока дома нет, — наставительно поправил непробиваемый Эйз. — Он ведь нужен, когда встретишь ту, рядом с которой хочется осесть. Так что одно твоё слово, конфетка…
— Не продолжай, — ледяным голосом сказала я. — Что связывает тебя с лавкой?
— Да ничего. Мы просто старые знакомые. Оба скитаемся по мирам и время от времени где-нибудь сталкиваемся.
— Допустим. Но с чего вдруг она с тобой так любезна?
— Я тоже хотел бы знать, конфетка. Наверное, старушка видит во мне родственную душу. В бесконечной череде мимолётных встреч и расставаний, когда вокруг то и дело всё меняется, начинаешь больше ценить тех, кто не исчезает из твоей жизни, как прочие…
Он подбавил в голос сентиментальной грусти, но в его исполнении это всё равно выглядело насквозь фальшиво.
— И всё? Именно в этом причина любезности лавки?
Он пожал плечами.
Нет, что-то этот подозрительный мужик определённо недоговаривает.
Пока я размышляла, Эйз доел всю предложенную лавкой еду, с довольным видом отвалился на стуле и… снова принялся увлечённо меня разглядывать.
Это злило. Как бы спровадить отсюда этого типа?
Видимо, Рокши думал о том же самом, так как, подлетев к окну, он вдруг с преувеличенным оживлением воскликнул:
— Ой, какая красота! Такое приветливое местечко! Если бы я был путешественником по мирам, обязательно бы остановился зде…
Он всхрапнул и затих на полуслове. За окном внезапно раздался жуткий рык.
— Лавка перескочила? — уточнила я.
— Да. Теперь вместо жизнерадостной полянки с большими бабочками там пустыня с огромными ящерами, — кисло подтвердил Рокши. Эйз хохотнул.
Мы с чертёнком переглянулись. Ну понятно. Лавка намекает, что гостю уходить ещё рано. Но почему? Дала бы хоть подсказку какую-то.
Я испытывала нарастающую потребность выплеснуть эмоции и обсудить сложившуюся ситуацию, но только желательно не в присутствии Эйза. Он своими размытыми ответами, заигрываниями, странными реакциями и откровенными взглядами здорово сбивал с толку, не давая как следует сосредоточиться.
При этом у меня почему-то не было и тени сомнения, что он как минимум догадывается о том, почему лавка с ним необыкновенно любезна.
Ох, надеюсь, когда я завтра усну, его уже тут не будет.
Ведь не планирует же лавка на постоянной основе таскать прилипчивого грязнулю с собой? Я категорически против!
— Лавка, ты не откроешь мне выход в коридор? Хочу показать Рокши комнату старой хозяйки. И паутину оттуда заберу, я её там оставила в прошлый раз.
Если бы лавка не послушалась, я бы уверилась, что она хочет либо свести меня с Эйзом, либо заставить поладить с ним.
Однако дверь в «подсобку» появилась. Поманив чёртика за собой, я двинулась к ней.
Было ещё опасение, что гость увяжется следом, но он этого делать не стал.
Уже закрывая за собой дверь, я услышала смешок за спиной. И чего он веселится?
Коридор, как и следовало ожидать, произвёл на Рокши впечатление.
— Ух ты! Вот это да! Как тут потрясно! — то и дело восклицал он.
А в сокровищнице и вовсе замер, а потом принялся с восторгом носиться по помещению и разглядывать богатства. Еле-еле удалось утащить его оттуда.
До покоев хозяйки мы добрались далеко не сразу.
Уже после того, как мой мохнатый спутник до глубины души поразился бесконечным полкам с товаром, по несколько раз осмотрел артефакты с именами, пытаясь понять, что же в них особенного, и от души порылся в гардеробной, ухохатываясь над особо забавными прикидами, мне, наконец, удалось затащить его в комнатушку. И то он ещё порывался подлететь к той самой загадочной двери в конце коридора, но ударился о невидимый барьер и отскочил.
— Я там ещё не была. Наверное, поэтому лавка тебя не пускает. Ведь в первое путешествие мне полагается отправляться одной.
— Не уверен… что-то не так с этой дверью, — задумчиво проговорил Рокши. — От неё будто исходит что-то неуловимо жутковатое и какое-то словно бы… неправильное, что ли. Ты не хочешь туда заглянуть?
— Хочу, наверное.
Я сделала шаг к двери.
В этот момент относительно небольшое расстояние, отделяющее меня от неё, внезапно начало увеличиваться.
Коридор удлинялся и вытягивался, как во сне, а дверь уезжала всё дальше и дальше.
— Хм. Видимо, не время пока, — пробормотал чертёнок. — Или там что-то такое, чего тебе видеть не положено. Например, комнатка, где хранятся тела предыдущих хозяек! Уа-ха-ха!
— Тебе надо ещё поработать над зловещим смехом, — заметила я, ощущая лёгкое разочарование. — Если бы за дверью было что-то запретное, лавка бы мне её даже не показала.
— Ну… тоже верно, — пожал мохнатыми плечами Рокши и первым влетел в комнату старой хозяйки. Окинув взглядом окружающую обстановку, он тут же выделил главное и ринулся к дневнику.
А я застыла на пороге, глядя за окно.
Пустыни с ящерами там уже не было. До самого горизонта, сколько хватал глаз, простиралось бушующее море, а мы возвышались над ним, припарковавшись, как видно, на какой-то скале. Да уж, лавка сделала всё, чтобы гостя не выставили раньше срока.
— Ты уже прочитала дневник? — уточнил чертёнок.
Я отмерла, прошла в комнату и устроилась на кровати.
— Конечно. По крайней мере, всё, что так или иначе касалось работы в лавке.
— И молчишь?!
— А когда мне было рассказывать-то? Да и вообще, мы собрались здесь, чтобы обсудить появление в лавке этого странного типа! — сурово напомнила я. — Всё остальное не настолько срочно.
— Ну погоди, дай я хоть начало прочитаю, иначе меня разорвёт от любопытства! Интересно же, как она стала хозяйкой…
Он замолчал, снова погрузившись в чтение.
М-да, собеседник из него сейчас никакой. Ладно, пусть удовлетворит любопытство. Я же пока подумаю обо всём в тишине, а потом выложу Рокши свои выводы.
Главное, что противный Эйз остался в торговом зале.
Я устроилась поудобнее, насовала под спину подушек, приготовилась размышлять и, видимо, сама не заметила, как задремала.
И снова солнце светит в лицо. Я лениво приоткрыла один глаз и убедилась, что нахожусь в своей собственной квартире.
Утро! А значит, скоро надо собираться на работу.
Я дотянулась до лежащего на тумбочке телефона и посмотрела на время.
Ого, раннее пробуждение! До звонка будильника целых двадцать минут.
