Конечно же, он без промедления известил об этом Траг’Ула.
– Я уже знаю, – отозвался дракон. – И какими бы чарами он ни защищался, защита непроницаема даже для меня.
Сам Ратма тоже не знал, каким образом смертному, несмотря на всю его одаренность, удалось достичь подобного.
– Но это же невозможно!
– Да, – согласился дракон. – Для него – невозможно.
Вдобавок, Ратма заметил, что Мендельн подчеркнуто не обращает на него никакого внимания. Сие обстоятельство разъярило Древнего невероятно.
– Мендельн уль-Диомед, нам нужно поговорить.
Ульдиссианов брат оглянулся.
– Мы почти у кеджанских ворот. С разговорами придется повременить. Я тут все думаю, как бы нам войны избежать.
– Сколько бы крови ни пролилось в бою эдиремов с кланами магов, по сравнению с истинной опасностью все это пустяки.
– Ну уж нет: толика этой крови может оказаться кровью Ульдиссиана! – с несвойственным ему пылом прорычал в ответ Мендельн.
Его горячность только лишний раз подтверждала: в отсутствие сына Инария произошло нечто такое, о чем Мендельну не угодно ему сообщать… и кое-какие ужасные предположения на сей счет у Ратмы имелись.
– Сын Диомеда, разговор состоится. Немедля.
Ученик остановился. Прочие эдиремы почли за лучшее продолжить путь, обходя двоих в черном сторонкой.
– Немедля? Как обычно, все ради твоего удобства! – выпалил смертный. – А когда мне нужно поговорить с тобой, ты, видите ли, где-то там чем-то занят! А когда мне нужен ясный ответ, говоришь одними загадками!
Определенно, пока Ратмы не было, здесь что-то стряслось. Древний украдкой от Мендельна потянулся мыслями вдаль и, памятуя о коварстве отца, принялся старательно, не упуская ни одной мелочи, осматривать окрестные джунгли.
Вскоре он обнаружил то самое, что Мендельну, надо полагать, и хотелось сохранить в тайне.
За ордой эдиремов тенью крался Ахилий.
– Да, теперь вижу, – негромко пробормотал Ратма, ничуть не изменившись в лице. – Прошу прощения за непонимание проблемы.
– Нет! – воскликнул Мендельн, потянувшись к нему. – Дело не в…
Но Ратма уже исчез, дабы возникнуть в зарослях джунглей, за спиной крадущегося вдоль дороги охотника.
– Прости, Ахилий, – сказал он. – Как ни жаль, но…
Увы, Древний забыл, с кем он имеет дело. Не успел он закончить, как лучник, не стесненный границами жития, обернулся и изготовился к выстрелу.
Свистнувшая над ухом, стрела отвлекла внимание Ратмы от всего прочего. Очевидно, только это Ахилию и требовалось: вместо того, чтоб продолжить бой, охотник, не мешкая, метнулся в кусты.
Но если он полагал таким образом скрыться от Ратмы, то жестоко ошибся. Древний в этот раз подготовился лучше, – он взял и исчез.
При иных обстоятельствах выражение, возникшее на мертвенно-бледном лице охотника в тот миг, когда сын Инария появился из ниоткуда прямо перед ним, могло бы показаться забавным. Изумленно разинув рот, Ахилий потянулся к внушительного размера ножу за поясом.
– НЕТ.
Голос заставил обоих замереть на месте. Надо заметить, Ратме пришлось куда хуже, чем Ахилию, по всей вероятности, в последние дни слышавшему этот голос не раз. Оглядевшись в поисках говорящего и не обнаружив, не почувствовав вокруг ни души, Древний встревожился сильнее прежнего.
Сверкнув глазами, он вновь повернулся к лучнику. Ахилий молчал, однако выражение его лица поведало Ратме обо всем, что ему требовалось знать.
– Это он, – выдохнул Древний. – Действительно он.
Но прежде, чем он успел сказать еще хоть что-нибудь, со стороны Мендельна и толпы эдиремов донеслись крики. Ратма взглянул туда.
Лазурное небо впереди внезапно сделалось настораживающе зеленым.
Ратма вновь повернулся к Ахилию, но тот даже не изменился в лице. Помешкав пару секунд, Древний снова исчез.
Вернувшись к Мендельну, сын Инария узрел над горизонтом… нет, естественными причинами этой картины было бы не объяснить.
Небо позеленело от множества ярко окрашенных насекомых, а именно – богомолов. Однако такого множества богомолов, особенно в одном месте, Ратма за всю свою долгую жизнь не видел еще ни разу. Богомолы предпочитают держаться поодиночке, но тут собрались в такой рой, перед которым бледнели даже самые многочисленные из стай саранчи. Летели они со стороны столицы, и Ратме вовсе не требовалась мудрость множества поколений, чтобы понять: все это – отнюдь не случайное стечение обстоятельств. Вопрос лишь, кто за сие в ответе. Возможно, кланы магов, а может, его отец.
А может, и новый хозяин Ахилия.
Однако сейчас это вряд ли было важно. Рой приближался к воинству эдиремов, и, опускаясь к земле, богомолы росли на глазах. Двухдюймовые тельца их уже увеличились до фута с лишком и продолжали расти.
Пусть поначалу и опешившие, соратники Ульдиссиана отнюдь не застыли на месте, разинув рты. Серентия с яростным воплем метнула навстречу рою копье. В полете оружие окуталось пламенным ореолом, сжигающим всех насекомых, что оказались неподалеку. Охваченные огнем, более дюжины крылатых тварей погибли в одно мгновение.
Тем временем шедшие рядом с Серентией тоже пустили в ход всевозможные чары, сеющие опустошение во вражьих рядах. Сгустки волшебных энергий, волны чистого звука – по исполинскому рою залпом хлестнуло все, что могло одним махом погубить как можно больше летучей живности.
Но вскоре Ратма заметил, что вся земля впереди усеяна сотнями огромных зеленых тел, а между тем число богомолов вовсе не убывает – напротив, рой словно бы продолжал прирастать.
Не тратя времени даром, он обратился к тому, кто мог разобраться в происходящем лучше него.
– Траг, ты видишь все это?
– Почувствовал с самого начала и тут же полюбопытствовал, что происходит, – без промедления ответил дракон.
– Это ведь не магов работа, верно? – спросил Ратма, готовясь тоже вступить в бой.
– Нет… тут поработала сила, намного превосходящая могущество магов.
Вдаваться в подробности Траг’Улу не потребовалось. Что он имеет в виду, Ратма понял без уточнений.
Поискав рядом Мендельна, он вовсе не удивился, обнаружив Ульдиссианова брата, так сказать, среди отсутствующих. В то, что Мендельн способен предать своих, Древнему верилось с трудом, однако иного разумного объяснения он не находил.
И тут ему пришло в голову еще кое-что. Потянувшись мыслью туда, где в последний раз видел Ахилия, он обнаружил, что и охотник бесследно исчез.
«Так это же отвлекающий маневр… все это – отвлекающий маневр».
Дабы убедиться в том окончательно, Ратма обвел поле боя пристальным взглядом. Эдиремы били и били, а богомолы все летели и летели на них. Пожалуй, такого множества насекомых не сыщешь во всем Санктуарии, однако нашествию их не видно было конца. Приземляясь среди Ульдиссианова воинства, крылатые твари принимались кусаться, царапаться, однако серьезных ран до сих пор не нанесли никому – даже ни одному из самых маленьких и самых старых. Вдобавок, рой неизменно летел вперед как раз с такой быстротой, чтоб люди успевали отражать нападение, и ни на йоту быстрее. Чтобы, не ослабляя натиска, преграждать им дорогу.
