На самом деле ни мы, ни они не были в этом уверены. Тут встал Вао Дэн и сказал:
– Спасибо за видео. Очень художественно.
И вышел из раздевалки.
Фелипе на мгновенье задумался, пытаясь понять, смеётся китаец или серьёзно. Он почесал бороду и сказал:
– Выходите все из раздевалки, идём тренироваться на поле.
После пиратского видео, снятого нашими тренерами, выпрыгнуть на поле было почему-то особенно приятно. На какое-то время мы даже забыли об Ибиссе. Нашей главной проблемой сейчас были мы сами. Кому из шестнадцати придётся покинуть команду? Новенькие казались намного лучше нас.
Пили была быстрее, чем Мэрилин. Братья Пачеко явно выигрывали перед Томео и Ангустиасом как защитники. Андреа была более опытной, чем Тони. А Леги и Ортис били по воротам гораздо лучше, чем мы с Алёной. Про Вао я уже просто молчу. Китаец был лучшим вратарём, которого я когда-либо видел на детском футбольном поле. Он не делал впечатляющих остановок мяча, не красовался перед публикой, даже особенно не тянулся за мячом. При этом забить гол в его присутствии было просто невозможно. То, что Вао вытворял на той тренировке, было самым зрелищным шоу, какое когда-либо видели на футбольном поле Севильи ла Чики. Если я и преувеличиваю, то совсем несильно, потому что мы все там стояли с открытыми ртами. Он угадывал траекторию движения мячей, как будто у него было шестое чувство. Братья Пачеко устроили ему безумную серию пенальти. Они били изо всех сил. Вао остановил все мячи до одного. Он отражал удары руками. Ногами. Грудью. Даже головой. Да, головой! Это было так невероятно, что даже сам Фелипе не удержался и трижды ударил по воротам. Вао остановил и его мячи тоже. С Алисией произошла та же история. И с Тони. И с Алёной. И с Камуньясом. Я сам попытался пробить несколько пенальти.
Думаю, в общей сложности мы раз сто ударили по воротам. И результат: ноль голов.
При этом сам Вао не выглядел особенно счастливым или гордым, ничего подобного.
Когда мы закончили, он просто сказал:
– Я устать сегодня. Пойти домой.
И спокойно удалился. После этого Алёна подошла ко мне и тихо сказала:
– Он останавливает их силой мысли.
Лично я считаю, что никто на свете не способен останавливать мячи силой мысли. Тем более, когда их сто штук. Но, сказать по правде, то, что делал Вао, не имело никакого логического объяснения.
Когда всё закончилось, Мэрилин тоже подошла ко мне и сказала на ухо:
– Жду тебя у себя дома.
Я чуть не рухнул на землю от шока. Я и забыл об этом. После тренировки мне нужно было пойти домой к Мэрилин, чтобы заниматься математикой. Мы должны были остаться одни. От одной мысли об этом я весь затрясся.
18
Дом Мэрилин находился в центре города, в квартале с новыми и очень высокими домами.
Как только она открыла дверь, на меня с лаем набросился коричневый спаниель. Он прыгал так высоко, что его морда касалась моего лица, а язык норовил облизать меня всего с ног до головы.
– Не знал, что у тебя есть пёс, – сказал я, пытаясь избавиться от приставучего животного.
– Это не пёс, это девочка. Оставь его, Марса, – сказала Мэрилин, пока я тщетно пытался спасти своё лицо от слюней.
Мать Мэрилин, Мария Долорес, также вышла, чтобы поздороваться. В руках у неё был поднос с напитками и сладостями, которые она приготовила на случай, если мы проголодаемся.
Мать Мэрилин стала хорошо известна с тех пор, как её избрали новой главой родительского комитета. Теперь она постоянно крутится в школе, общаясь с учителями и директором. Она очень похожа на Мэрилин: такая же смуглая и кудрявая.
– Видишь, Франциско, как ты нравишься всем членам нашей семьи, – сказала она, глядя на собаку и подмигивая мне. Я нравлюсь всем членам их семьи? Что она имела в виду? Она что, знала о поцелуях?
Я в первый раз в жизни пришёл в дом девочки один. Не просто девочки, а девочки, с которой я целовался! Я ужасно боялся, что её мать узнает о том, что произошло между нами. Но больше меня пугала перспектива ещё одного поцелуя с Мэрилин.
Мария Долорес продолжала улыбаться и щебетать о том, как хорошо она относится к моим родителям и как благородно поступил однажды мой отец, когда помог её мужу в день, когда по дороге с работы у него лопнуло колесо машины. Между тем собака всё продолжала прыгать вокруг и облизывать мне руку. Тут в коридор вышли два младших брата Мэрилин. Одному было пять, другому четыре, но они были очень похожи. У них были очень большие и такие же чёрные, как у Мэрилин, глаза. Мальчики посмотрели на меня, а потом начали перешёптываться и хихикать.
– Привет, – сказал я.
Тот, что был помладше, подбежал и пнул меня ногой в голень.
– Самюэль! – возмутилась Мэрилин. Но пацан, смеясь, уже скрылся вместе со своим братом. Собака побежала за ними.
– Пойдём в мою комнату. Ты в порядке? Болит? Они ужасно невоспитанные, – сказала Мэрилин.
– Не болит, не волнуйся, – бессовестно соврал я, незаметно потирая лодыжку.
И мы пошли в её комнату. Я думал, что увижу там кукол и постеры с певцами и знаменитостями, всякую такую дребедень. Но в комнате не оказалось ничего подобного. Там были только плакаты футболистов. У неё их было даже больше, чем у меня! Я молча сел, достал тетрадку и учебник по математике. Остаток часа мы провели за учёбой. Мэрилин изо всех сил пыталась объяснить, как производятся расчёты в геометрии.
Затем она начала передразнивать Слепня.
– Сеньоры, пожалуйста, уберите свои учебники и приготовьтесь. Сейчас начнётся экзамен-сюрприззззззззззззз.
Оказалось, что Мэрилин отлично имитирует «ззззззззз» Слепня. Я никогда не видел, чтобы она это делала. По правде говоря, это было ужасно смешно, и я много хохотал. Ещё мы обсуждали то, что произошло в агентстве Дэнов.
– В городе много хороших людей. Но есть и такие, которые косо смотрят на нас, приезжих, – сказала Мэрилин. – Со временем большинство перестают плохо к нам относиться... Не все, конечно...
– Думаешь, к Вао привыкнут? – спросил я.
Мэрилин пожала плечами.
– Скажи, новенькие хороши? Ты видел, как бегает эта Пили? Она точно займёт моё место, – хмыкнула Мэрилин.
– Да что ты говоришь! Ты намного лучше! – попытался я приободрить её.
Мэрилин улыбнулась.
– Спасибо, – сказала она.
Мы смотрели друг на друга несколько секунд, а потом она опустила взгляд в учебник.
– Продолжим? – спросила она.
Мне нужно было объяснить, почему я поцеловал её, и расставить все точки над «i>.
Мэрилин заслуживала знать правду. И момент был самый подходящий. Я должен был рассказать ей про идиотский спор и попросить прощения.
