Хотя мой папа полицейский, думаю, мамы он боится больше, чем всех преступников в предгорье вместе взятых.
Я покачал головой, он ухмыльнулся.
– Значит, нам обоим достанется, – сказал он.
Мы пробыли там довольно долго. Пока, наконец, под нами на всей скорости не промчался поезд.
Это было очень громко. Я посмотрел на отца.
– Пап, скажи... а как у тебя было... с девочками? – спросил я.
Он откашлялся. Похоже, он не ожидал такого вопроса. Мне даже показалось, что он немного покраснел.
– Что за вопросы ты задаёшь, Франциско... Как тебе сказать. Не очень хорошо... Но и не очень плохо, наверное. Знаешь, в наше время всё было по-другому: не было мобильных телефонов, сообщений, ничего такого... Если тебе нравилась девочка, ты должен был позвать её в парк и сказать это ей в лицо.
– Понятно, – сказал я. – А у тебя много было подружек до мамы?
– Не много и не мало. Нормально, – ответил он немного смущённо. – А с чего это тебя вдруг стали интересовать такие вопросы?
– Ни с чего. Просто так, – сказал я.
А затем добавил:
– Кажется, мне нравится одна девочка из колледжа. Но я не уверен.
– Ну, это нормально в твоём возрасте.
– Но понимаешь, мне с девчонками что-то совсем не везёт, – сказал я. – И я подумал, может, это наследственное? Скажи честно: ты очень плохо ладил с ними?
Отец долго молчал.
– Хммммммм... Ну, в школе я практически не флиртовал и не дружил ни с кем, – наконец признался он.
– Я знал это! Ты был такой же лох, как и я! – воскликнул я. – Я унаследовал это от тебя.
Отец рассмеялся.
– Ты что, смеёшься? – спросил я.
– Конечно, смеюсь. Видишь, как всё разрешилось. Теперь всё понятно.
И он завёл двигатель.
– Заедем купить чего-нибудь на ужин? – спросил он. – Завтра у вас решающий матч. Надо поужинать и лечь пораньше.
И мы с отцом направились в супермаркет. Мы купили продуктов. А потом поехали домой.
На обратном пути мы проезжали мимо агентства Дэнов. На новеньких стёклах ещё были прилеплены наклейки от стекольщика.
– Ты ведь найдёшь того, кто это сделал, папа? – спросил я.
– Я постараюсь, но никогда нельзя быть уверенным на все сто. Это как с твоими голами. Ты можешь точно сказать, что забьёшь завтра? – он посмотрел на меня.
– Нет, но я постараюсь, – ответил я.
– В ночь, когда разбили окно, мы были на старой кирпичной фабрике, – добавил я. – Я не сказал тебе, потому что думал, что это неважно.
Отец посмотрел на меня очень серьёзно.
– Кто это вы?
– Ну, мои друзья и я... – сказал я.
И я рассказал отцу всё: что отец Камуньяса вернулся домой поздно, про спор о китайцах и обо всём, что произошло. Мы всё ещё сидели в машине.
– Это Камуньяс сказал, что его отец пришёл поздно той ночью? – спросил мой отец.
– Да, он сказал, что часа в два или три, – ответил я.
Отец нахмурился и почесал бороду: он всегда так делает, когда думает. В этот момент у него зазвонил мобильный. Он ответил.
– Да... да... да... – произнёс он в телефон. – Понял... Скоро буду.
После этого папа нажал на отбой и убрал телефон в карман.
– Пакет, отнеси, пожалуйста, сумки с продуктами домой и скажи маме, что я задержусь. Кое-что случилось.
41
В ночь перед финальным матчем произошло много всего.
Я ворочался в постели, думая о голе, который мне нужно было постараться забить на следующее утро. Как вдруг снаружи послышался какой-то шум. Поскольку стояла субботняя ночь, сначала я подумал, что это просто кто-то возвращается домой из бара.
Но нет. Это был какой-то другой шум. Который к тому же приближался: теперь я слышал его прямо под своим окном.
Я встал и выглянул на улицу. И тут я увидел его. Вао Дэна. Он стоял под моим окном и пытался заглянуть внутрь... Я открыл ставни и высунулся наружу.
– Что ты здесь делаешь? – спросил я. – Уже очень поздно.
Вао не ответил.
– Что-то случилось? – продолжал допытываться я. Китаец молчал. Он просто стоял перед моим окном. И смотрел ничего не выражающим взглядом.
– Ты в порядке, Вао?
Наконец он поднял голову, посмотрел на меня и сказал:
– В городе хотят, чтобы китайцы уехали отсюда.
– Нет-нет, я не хочу... и есть ещё много людей, которые не хотят...
Но Вао, похоже, меня не слушал.
– Я не хотеть предавать Футбольнейших, – сказал он.
– Предавать? Почему? О чём ты вообще говоришь?
Вао пожал плечами.
– Я говорить обо всех.
– Я ничего не понимаю
– Завтра ты всё узнаешь. Ты запомнить: я не предавать.
С этими словами он развернулся и пошёл прочь.
– Вао, подожди! – крикнул я вслед ему.
Но он больше не оборачивался. И вскоре скрылся за углом.
Предать Футбольнейших? Что он имел в виду? В этот момент полицейский автомобиль пересёк улицу и остановился у дверей нашего дома. Отец хлопнул дверцей машины, и я увидел маму, которая вышла, чтобы поприветствовать его.
– Как печально, – сказал он.
– Да, я тоже уже слышала, – сказала она.
И они обнялись.
– Я надеюсь, что с нами никогда не случится ничего подобного, – проговорил отец.
Что вообще происходило той ночью? Почему все говорили загадками? Неужели никто не мог изъясняться понятнее? У меня было ощущение, что все вокруг в курсе, и только я один ничего не понимаю.
– Она в порядке? – спросила мама.
Мой отец покачал головой, как бы говоря: «Более или менее». Затем они вошли в дом.
А я остался, сгорая от желания узнать больше. Но на этом странные происшествия той ночи не закончились. Случилось ещё кое-что.
Когда я снова лёг в постель, экран моего телефона засветился. Я получил сообщение. В два тридцать утра! Я взял мобильный и взглянул на него. На экране было написано: «Одно новое сообщение от ...». Номер отправителя не определился.
Какой-то незнакомец писал мне в субботу ночью? Я открыл сообщение и прочитал его: «Пакет, пожалуйста, убеди своего отца, что я невиновен. Кике».
Да иди ты! Мне писал отец Камуньяса. Но что я мог сказать или сделать, чтобы помочь ему? Кроме того, откуда мне было знать, что он невиновен?
