– Обожаю сюрпризы! – сказала Анита.
– А я нет, – сказал Грустный. – Сюрпризы всегда приводят к проблемам.
– Грустный, не начинай, пожалуйста, – попросила Алёна.
Фелипе и Алисия встретили нас в центре футбольного поля с улыбками до ушей.
– Плохой знак, – снова пробормотал Грустный.
– Шшшшшшшшшшш, – сказали мы ему хором, приказывая замолчать.
– В этом году у вас будут тесты, по итогам которых станет понятно, кто войдёт в футбольную команду, – сказал Фелипе.
Если бы в этот момент на поле упала бомба или если бы мимо нас пролетел дракон, это произвело бы такой же эффект.
– Что? – сказала Мэрилин.
– Но почему? – воскликнула Алёна.
– Разве мы не будем играть нашим прежним составом? – спросил Тони.
Алисия, которая стояла рядом с ним, покачала головой.
– Нет, мы, возможно, поменяем состав, потому что пришли новые мальчики и девочки, и каждый имеет право попробовать, – сказала она.
– Так что любой желающий сможет записаться в футбольную команду, а 30 числа тренеры... – начал Фелипе.
– Имеется в виду, мы... – продолжила Алисия.
– Мы объявим, кто окажется в финальном составе, – закончил Фелипе.
Потом они посмотрели друг на друга и сделали такое, что я никогда в жизни не видел, чтобы два футбольных тренера делали на поле. Они обнялись... и поцеловались! Мы переглянулись. На лицах у всех были гримасы отвращения. Что они делали? Они сошли с ума? Фелипе и Алисия поженились прошлым летом (мы все ходили на их свадьбу на острове Табарка), но это их совершенно не оправдывало. Футбольные тренеры не могут обниматься и целоваться перед командой.
Это несерьёзно. Тренер сборной Испании или тренеры Реал Мадрида, Барсы или Атлетико никогда не стали бы делать такое. Можете вы себе представить Висенте дель Боске, целующегося с женой и флиртующего на поле для тренировок? Фелипе и Алисия выглядели после лета слишком любовь-морковно.
– Эй, медовый месяц закончился! – сказал Тони.
Мы все засмеялись. В кои-то веки выпендрёжник смешно пошутил. Даже Алисия и Фелипе засмеялись. Они выглядели такими счастливыми, что их, кажется, ничего не трогало. Их слащавость просто невозможно было переносить!
– В общем, – сказала Алисия, – вам нужно постараться, потому что скоро в команду придут новенькие, и всем не хватит места.
– А я предупреждал, – сказал Грустный.
Закончив говорить, Алисия взяла Фелипе за руку.
– А теперь пробежим несколько кругов по полю для разминки, – сказал Фелипе.
И тренеры побежали первыми... взявшись за руки!
– Интересно, они так весь год собираются ходить? – спросил Камуньяс. – Потому что если так, я выйду из команды.
– Не спеши, – сказал Тони. – Может, тебя ещё выгонят.
– Не ссорьтесь, – сказала Анита. – Нам нужно быть очень сплочёнными, чтобы никого из нас не вышвырнули.
– Точно, – отозвалась Алёна.
– Ну что, побежим, или как?
И мы вдевятером принялись бегать вокруг поля. Что ещё нам оставалось? Нам только что сообщили, что нам придётся бороться за место в команде с другими девочками и мальчиками. И наши тренеры, похоже, не очень беспокоились по этому поводу. Но мы же были Футбольнейшими. Мы договорились всегда играть вместе.
После пробежки Фелипе и Алисия заставили нас сыграть матч в одни ворота... Они стояли на боковой линии и наблюдали за нами. Ещё они что-то шептали и смеялись.
С игрой у нас не ладилось. Каждый раз, когда наши тренеры целовались, Грустный вздыхал. Восьмой споткнулся четыре раза. Мы с Алёной не смогли забить ни одного гола. Даже Мэрилин, казалось, бегала медленнее, чем обычно.
Капитан нашей команды вообще вела себя как-то странно. Она у нас левый защитник, и обычно я держусь левого фланга, чтобы сделать диагональный пас к центру и ударить по воротам правой ногой. Так что в играх мы обычно хорошо дополняем друг друга, и она всегда передаёт мне мяч.
Но в этом маленьком матче Мэрилин не сделала мне ни одной передачи.
– Почему ты мне не пасуешь? – спросил я.
Но она не только не ответила мне, она даже не посмотрела в мою сторону. Единственным, кто казался спокойным, как всегда, был Тони. Он был в своём репертуаре: вёл мяч, забивал голы, в общем, вёл себя как выпендрёжник.
Отправив мяч как можно дальше от ворот, я взглянул туда, где находились Фелипе с Алисией. Они продолжали шептать что-то на ухо друг другу.
– Если это называется брак, я точно не хочу жениться, – сказал я, пытаясь отдышаться.
Я тут же пожалел о том, что произнёс, потому что Мэрилин, которая находилась в этот момент рядом со мной, покраснела как помидор. А остальные засмеялись.
В конце тренировки я подошёл поговорить с Камуньясом.
– Мне надоела вся эта история с Мэрилин. Я расскажу правду, и пусть все знают, –сказал я ему.
– Нет, ты не можешь этого сделать. Если ты расскажешь, пари потеряет свою силу, и придётся повторять всё сначала, – ответил он.
– Мы о таком не договаривались, – возразил я.
– Есть вещи, о которых не договариваются, потому что они и так всем известны. Если ты не знал об этом, нечего раздражаться: это твоя проблема. В конце концов, никто не заставлял тебя заключать пари, – сказал Камуньяс.
– Значит, я не могу сказать, что поцелуй был на спор?
– Нет.
Мне захотелось сказать ему, чтобы он завязывал со ставками и пари. Что это именно из-за них его отец сидел сейчас в тюрьме. Но я не сделал этого, потому что это был бы удар ниже пояса, а Камуньяс – мой лучший друг, к тому же у него тоже был плохой день.
Так что больше я ему ничего не сказал.
Мы подошли к дверям раздевалки, где были все остальные.
– Я не понимаю. Почему они решили ввести отборочный тест именно в этом году? Как думаете, они нами недовольны? – спросил я у Мэрилин.
– Конечно, довольны. Если бы не были, они бы сказали нам об этом.
– Как они могут быть довольны, если в прошлом году мы чуть не перешли во второй дивизион? – сказал Камуньяс.
– Чуть. А чуть не считается. Мы же в итоге не перешли. И кроме того, в Бенидорме мы вообще вышли в финал, – сказал я.
– Меня точно вышвырнут из команды, – вздохнул Грустный.
– И меня, – сказал Томео.
– И меня, – поддакнул Восьмой.
И меня.
И меня тоже. Мы все говорили одно и то же. Все, кроме одного.
– А меня нет. Мне обидно за вас, конечно. Но меня точно не выгонят, – сказал Тони.
