– Чудесное личико, свежее, румяное, эдакий розанчик! Фигура тоже очень хороша, стройная, соразмерная, никаких изъянов; плечи восхитительные, талию в рюмочку. Чем-то похожа на Варвару Нелидову, но моложе – едва минуло восемнадцать. Умом, правда, не отличается: как-то один кавалер спросил её, что она читает, а она ответила: «Розовенькую книжку, а моя сестра читает голубую».
– Ум для женщины скорее недостаток, чем достоинство, – сказал Николай Павлович. – Кто такая? Как зовут?
– Из знатного рода, княжна Щербатова, вы знаете её отца, – отвечал Бутурлин.
– Да, знаю, достойный человек, – кивнул Николай Павлович. – Он предупреждён?
– Он счастлив, что его дочь удостоилась внимания вашего величества, – поклонился Бутурлин.
– А сама она? – продолжал спрашивать Николай Павлович.
– Ждёт встречи с вами, – сказал Бутурлин.
Николай Павлович улыбнулся.
– Так как же её зовут? – спросил он.
– Ольгой, а домашние называют Олюшкой, – позволил себе улыбнуться и Бутурлин.
– Чудесно! – воскликнул Николай Павлович. – Мне нравится это имя: в нём есть мягкость, округлость и податливость, что и должно быть в женщине…Так, значит, сегодня, на маскараде?
– Да, ваше величество. Она будет в костюме селянки; в правой руке – букетик из высушенных колосков, – деловито сообщил Бутурлин. – Вы найдёте её возле пятой колоны от входа, где она станет вас дожидаться.
– Чудесно, чудесно, – повторил Николай Павлович, и вдруг напустив на себя суровый вид, бросил на Бутурлина свой тяжёлый взгляд: – Ты мне предан, Бутурлин? А Россию любишь?
Бутурлин вздрогнул и с трудом прохрипел:
– Всей душой…
Николай Павлович, не отрываясь, смотрел на него, затем сказал:
– Преданные люди нужны России; я подумываю о том, чтобы ввести тебя в Сенат. Справишься?
– Ваше величество! – Бутурлин всплеснул руками, на глазах его показались слёзы.
– Верю, справишься, – с лёгкой улыбкой сказал император. – Служи честно, и будет тебя благодарность Отечества и моя.
– Ваше величество!.. – Бутурлин всхлипнул и расплакался.
– Радоваться надо, а ты плачешь, – Николай Павлович подал ему свой носовой платок. – На-ка вот, утрись.
* * *
В этот день Николай Павлович, как и обещал, обедал со своей семьёй: за столом сидели супруга императора Александра Фёдоровна, старший сын Александр со своей женой Марией Александровной и старшая дочь императора Мария Николаевна. Две другие дочери не вышли к обеду по причине недомогания, а младшие сыновья обедали отдельно.
Николай I с цесаревичем Александром в мастерской художника.
Картина Б. Виллевальде
Николай Павлович любил жену и детей: Александра Фёдоровна родила восьмерых, прежде чем врачи запретили ей рожать; она была слаба здоровьем, хрупка и как-то по-женски беззащитна, что вызывало трогательную нежность Николая Павловича. Перестав быть его женой в постели, Александра Фёдоровна оставалась близким другом императора – настолько близким, что он, не смущаясь, рассказывал ей о своих любовных похождениях. Не смущало его и присутствие старших детей: после того как Александр женился, а Мария вышла замуж, Николай Павлович считал их достаточно взрослыми, чтобы рассказывать при них всё.
– Гуляю я по Дворцовой набережной, – говорил он за столом, – и вижу на мостике через Зимнюю канавку молодую, скромно одетую особу, а в руках она несёт большую нотную папку. Фигура у девушки хорошая, личико миловидное, да мало ли таких в Петербурге! Посмотрел я на неё и пошёл себе дальше, однако на следующий день вновь встречаю сию особу на том же месте. Кланяюсь ей, улыбаюсь, и она мне улыбается; после этого завёл разговор. Выяснилось, что она живёт с матерью, даёт уроки музыки, поскольку пенсии, оставшейся от отца, не хватает; из прислуги у них только кухарка, а живут они в небольшой квартире на Гороховой улице. Меня она приняла за простого офицера, и я не стал её разубеждать.
На другой день мы опять повстречались, после – ещё; в конце концов, она пригласила меня к себе домой – сказала, что хочет познакомить со своей матерью. Ладно, пусть так: вечером выхожу из дворца, воротник шинели поднял, чтобы не узнали, и иду на Гороховую улицу. Нахожу нужную квартиру, дёргаю звонок, дверь мне открывает кухарка в засаленном фартуке. «Барыня дома?» – спрашиваю. – «Нету», – отвечает. – «А барышня?» – «Тоже нету, но скоро будет» – «Так я зайду, подожду?» – «А нечего ждать. Сегодня нам не до простых гостей, потому что сам император в гости придёт!» – «Кто же сказал, что император сюда придёт?» – «Барышня сказала. У нас всё уже приготовлено! Так что уходите-ка вы подобру-поздорову!» – «Ну так передай своей барышне, что она дура» – хлопнул я дверью и ушёл!.. Ну как вам приключение? – расхохотался Николай Павлович.
Его смех подхватила только Мария Александровна, жена Александра. Она имела жизнерадостный характер, и весёлость не изменяла ей даже теперь, на четвёртом месяце беременности.
– О, это есть очень смешно! – сказала она с сильным немецким акцентом (Мария Александровна, так же как Александра Фёдоровна, была чистокровной немкой; русские имена они получили перед замужеством, перейдя в православие). – Вы, батюшка, всегда имеете за пазухой смешные истории.
– Так не принято говорить, – одёрнул её Александр. – «Батюшка» и «за пазухой» это простонародные выражения: не знаю, где вы такое услышали, но употреблять их в обществе неприлично.
– Да пусть себе! – махнул рукой Николай Павлович. – Твоя прабабка до конца жизни не выучилась правильному русскому языку, однако никто её тем не попрекал, потому что она была истинной русской царицей – Екатериной Великой!
– Однако моя жена не Екатерина Великая, – заметил Александр.
От этих слов Мария Александровна снова залилась смехом:
– О, нет, конечно! Я не есть Екатерина Великая, потому что тогда я была бы мать вашей бабушки, и мы не могли входить в брак!
Все за столом улыбнулись, за исключением Александра. Женившись на Максимилиане Вильгельмине Августе Софье Марии Гессен-Дармштадтской (таким было девичье имя Марии Александровны) по страстной любви и даже преодолев для этого сопротивление родителей, он вскоре охладел к своей жене. Александр был влюбчивым человеком: в юности он был влюблён во фрейлину Бородзину, после была связь с Марией Трубецкой, затем при посещении Англии он влюбился в королеву Викторию; вернувшись оттуда, он полюбил фрейлину Ольгу Калиновскую, потом принцессу Гессенскую, ставшую его женой, а после свадьбы возобновил отношения с Калиновской.
Николай Павлович, знавший об увлечениях сына, посмеивался про себя его влюбчивости и разговоры о собственных любовных похождениях вёл ещё и с целью преподать ему урок, чтобы Александр проще относился к связям на стороне.
