– Зачем? – удивился Текс.
– Потому что, если ты этого не сделаешь, я это сделаю за тебя. Слушай, Мэтт, займись им пока. Я сейчас вернусь.
Прошло целых двадцать минут, прежде чем Оскар вернулся с картонным стаканчиком горячего черного кофе и упаковкой каких-то таблеток. Он заставил Текса выпить горячий кофе и проглотить с полдюжины таблеток.
– Что это за таблетки? – спросил Текс слабым голосом.
– Тиамин хлорид
[46].
– Где ты всему этому научился?
– Да так… – Оскар наморщил лоб. – Венера – это тебе не Земля. Она все еще дикая и непричесанная. Там разного хватает… Ладно, хватит болтать. Текс, допивай кофе.
– Есть, сэр.
– Посмотри, Оскар, он весь комбез на груди уделал, – сказал Мэтт.
– Черт! Жаль, раньше не сообразили. Сначала нужно было его раздеть.
– Вот ведь влипли! Если он вернется на «Рэндольф» в таком виде, пойдут всякие вопросы, так что мало не будет.
– Дай подумать. – Оскар повернулся к Тексу. – Иди вон туда, – сказал он, показывая на одну из кабинок, – и сними комбинезон. Дашь его нам, а сам запрешься внутри. Мы скоро будем.
Похоже, Текс чувствовал себя так, словно его ссылают на каторгу, но сил сопротивляться у него не было. Он вошел в кабинку, и через несколько минут Мэтт и Оскар вышли из туалета. Под мышкой у Оскара был туго свернутый кадетский комбинезон.
Они объехали на движущейся дорожке половину станции, обгоняя толпы хорошо одетых смеющихся людей, промелькнули мимо роскошных, ярко освещенных витрин магазинов. Мэтт наслаждался невиданным зрелищем.
– Говорят, такими были все большие города до наступления беспорядков, – сказал Оскар.
– Да, на Де-Мойн это мало похоже.
– На Венеру тоже, – согласился Оскар.
Наконец он заметил место, которое они искали, – автоматическую прачечную, скрытую в узком коридоре рядом с залом ожидания для эмигрантов. Ждать пришлось довольно долго, но они получили безупречно выстиранный и отглаженный комбинезон, завернутый в аккуратный пакет. Поскольку прачечная находилась на космической станции «Терра», стоимость услуг здесь была просто астрономической. Мэтт уныло подсчитал, сколько у него осталось денег.
– А, тратить так тратить, – решил он в конце концов и купил на оставшуюся мелочь фунт вишен в шоколаде.
После этого они поспешили обратно. Текс выглядел таким несчастным и был так рад их видеть, что Мэтт в приступе щедрости отдал все конфеты Тексу.
– Это тебе подарок, жалкое никчемное создание.
Текс, казалось, был тронут этим жестом, а это был не более чем жест, поскольку конфеты и тому подобные элементы роскоши по древней традиции считались общей собственностью соседей по комнате.
– А теперь быстренько одевайся. Скутер отправляется через тридцать две минуты.
За семь минут до отлета одетые в скафандры друзья были уже в помещении шлюза. Текс прижимал локтем коробку с конфетами.
Перелет к «Рэндольфу» прошел без приключений, если не считать маленького происшествия: Мэтт не догадался спросить в магазине конфеты в герметичной упаковке. Еще перед тем как Текс пристегнулся к ферме скутера, коробка раздулась. К тому моменту, когда катер состыковался с «Рэндольфом», вся передняя и левая сторона его скафандра оказалась покрыта пенящейся липкой массой: вишневый сок, сахарный сироп и коричневый шоколад.
Полужидкая начинка конфет закипела и расширилась в вакууме. Текс собрался было выбросить ставшую бесполезной коробку, но старший кадет, пристегнутый к ферме рядом, напомнил ему, как сурово наказывают любого, кто засоряет мусором транспортные пути.
Кадет, отвечающий за порядок в ангаре «Рэндольфа», брезгливо посмотрел на испачканный скафандр Текса.
– Почему вы не сунули коробку внутрь скафандра? – недоуменно спросил он.
– Э-э… Я просто не подумал, сэр.
– Хм! Надеюсь, в следующий раз вы как следует подумаете. Зайдите к вахтенному офицеру и сообщите о моем замечании за «вопиющую неопрятность при ношении формы». И не забудьте как следует вычистить скафандр.
– Есть, сэр.
Когда они вернулись в каюту, Пит их уже ждал. Он вышел навстречу из своей комнатушки.
– Ну, как повеселились? Жалко, что я был на дежурстве и с вами не полетел.
– Не расстраивайся, ты мало что потерял, – успокоил его Оскар.
Текс посмотрел на друзей виноватым взглядом.
– Ребята, простите. Мне жаль, что я все испортил. Первое увольнение, и так все вышло.
– Не бери в голову, – успокоил его Оскар. – Станция «Терра» и через месяц никуда не денется.
– Это точно, – согласился Мэтт. – Слушай, Текс, только честно. В твоей жизни это был первый коктейль, да?
– Да, – покраснел Текс. – Все родные у меня трезвенники, если не считать дяди Боди.
– Забудь ты про дядю Боди. Если я еще раз увижу тебя с коктейлем, тут же бутылкой и ухлопаю.
– Мэтт, может, хватит?
Оскар с сомнением посмотрел на Мэтта:
– Ты уж полегче с такими заявочками, парень. Может, однажды такое случится и с тобой.
– Может и так. Может, когда-нибудь вам придется тащить меня под руки, и я узнаю, как чувствуют себя пьяные. Но только не на публике.
– Заметано.
– Слушайте, – спросил Пит, – а что вообще происходит? О чем это вы?
9
Долгий путь
Жизнь на борту «Рэндольфа» носила странный отпечаток «вневременности»: здесь ничто не отмечало течения дней. На борту учебного корабля не менялась погода, да и время года постоянно казалось одним и тем же. Даже деление суток на ночь и день было произвольным и постоянно нарушалось ночными вахтами и занятиями в лабораториях: они проводились в любое время, чтобы до предела использовать ограниченные возможности. Кормили кадетов через каждые шесть часов круглые сутки, и в час «ночи» столовая была обычно наполнена не меньше, чем в семь «утра».
Мэтт научился спать всякий раз, когда выдавалась возможность; дни для него пролетали незаметно. Ему казалось, что никогда не хватает времени на то, что необходимо сделать. Математика и связанные с ней предметы, особенно астронавигация и ядерная физика, превратились для Мэтта в настоящее пугало; он обнаружил, что его заставляют заниматься прикладной математикой еще до того, как он овладел основами ее теории.
До того как стать кадетом, Мэтт считал, что довольно хорошо разбирается в математике, да так, наверное, оно и было, если судить обычными мерками. До этого он никогда не задумывался, что значит оказаться одним из членов группы молодых людей, где каждый необычайно хорошо понимает язык науки. Мэтт записался на дополнительные индивидуальные занятия и работал теперь больше, чем когда-либо в жизни. Но дополнительные усилия помогли ему лишь избегать провалов, не больше.
