Потом за моей спиной послышался хруст. Это был папа, с красным пятном сбоку на голове. У него была с собой кочерга. Он приложил палец к губам и прошипел:
– Тсс!
Потом взял меня за плечо и прошептал через секретную трубку:
– Закрой глаза и сиди здесь, Ханна.
И вот я сидела посреди чащи с закрытыми глазами, как мне велел папа. Только подглядывала время от времени. Я моргнула после громкого памм! и еще раз, когда рядом послышался шорох, и папа оттащил постороннего мужчину в заросли. Но потом я совсем открыла глаза. Мне хотелось увидеть, что случилось с мамой.
Папа взял маму под мышки и поднял. Голова ее болталась на шее, а когда папа и ее потащил в заросли, ноги волочились по асфальту. Тогда я выскочила из своего укрытия и сказала львиным голосом:
– «Скорая помощь»!
Папа вздрогнул и едва не выронил маму.
– Мужчина сказал, что вызовет «Скорую помощь». Врачи не найдут маму, если ты утащишь ее!
– Ханна…
Папа уложил маму на асфальт и подошел ко мне. Опустился передо мной на корточки и погладил меня по щеке. Его лицо было мокрым, по лбу и до самого подбородка стекал красный пот и уже запачкал ворот его рубашки.
– Родная, ты не понимаешь, о чем говоришь.
– Еще как понимаю! – ответила я львиным голосом. – «Скорая помощь» – это специально оборудованный автомобиль, применяемый в несчастных случаях, чтобы оказывать пострадавшим первую помощь и доставлять их в больницу, точка.
– Да, Ханна, все верно, только…
– А больница – это такое здание, где оказывают медицинскую помощь больным или пострадавшим!
– Родная, все не так просто…
– Должна приехать «Скорая помощь»!
– Ханна, ты же видела, что она сделала.
Папа имел в виду красный пот на своем лице и то недоразумение со снежным шаром.
– Это же было глупое недоразумение. Папа, пожалуйста…
Всегда нужно говорить «пожалуйста» и «спасибо».
Папа покачался из стороны в сторону и почесал лоб, размазав при этом красный пот по всему лицу.
– Будь по-твоему, – сказал он неожиданно. – Пусть доставят ее в больницу.
У постороннего мужчины в кармане куртки был мобильный телефон. Это такой телефон без провода, который работает почти везде.
– Я вызову «Скорую», но потом нам нужно побыстрее вернуться в хижину и собрать вещи.
Но я не хотела собирать вещи. И уж точно не хотела убираться, как выразился потом папа. Я ему объяснила, что в этом нет смысла. Зачем лечить маму в больнице, если мы уберемся и мамы у нас не останется? Уже было подумала, что папа дурачок, раз до сих пор не понял, что я хотела оставить маму. Я и сама не подумала бы, что захочу оставить именно эту маму. Когда она появилась у нас, я боялась, что она – лишь одна из тех других, с которыми у нас так ничего и не вышло. Хотя она выглядела совсем как мама, у нее был шрам, длинные светлые волосы и очень бледное лицо. Папа над ней хорошо потрудился, потому что всегда нужно прилагать усилия, особенно ради своих детей. Возможно, его немного раздражало, что мы с Йонатаном постоянно просили у него новую маму, чтобы нам было не так одиноко, пока он пропадал на работе. Это не значит, что он по-настоящему злился, кричал на всех и наказывал за все подряд, но вместе с тем ему было неприятно, когда с ним никто не говорил. Тем более что мы давно заслуживали новую маму. Мы с Йонатаном очень хорошо себя вели и тщательно исполняли свои домашние обязанности. И я не врала, когда уверяла его, что извлекла урок из истории с Сарой. Но когда папа наконец-то согласился и привел к нам новую маму, она как будто была совсем не рада тому, что выбор пал именно на нее. Притом что дети – это самый ценный подарок, какой только можно получить, и нужно быть благодарным за него. Кажется, она поняла это только в тот день, когда вышел из строя рециркулятор и мы едва не задохнулись. Но это ничего; по крайней мере она поняла. Другим людям требуется больше времени, и это не потому, что они злые, – просто балбесы. И долго учатся. Вот как Йонатан, который только в четыре года научился сносно читать.
– Хорошо, – сказал папа, когда наконец понял. – Но мне потребуется твоя помощь. Сосредоточься, Ханна. Ты справишься? Конечно, ты справишься, ведь так? Ты ведь уже большая девочка. Так что слушай внимательно…
Он стянул с постороннего мужчины пиджак и накинул мне на плечи, чтобы я не мерзла. Когда тебе холодно, бывает трудно сосредоточиться. А потом мы обсудили, что мне следует делать, и я постаралась как следует, что было не так уж просто. Все-таки врать никому нельзя. Но и просто молчать, как Йонатан, тоже не дело, иначе люди подумали бы, что я больна, и давали бы мне таблетки. Или они решили бы, будто я что-то скрываю, стали недоверчивыми, и весь наш план провалился бы. Хоть я и знала, что все делаю правильно, иногда я опасалась, что папа все-таки передумает. Поэтому я думала, что он без моего ведома посвятил в наш план дедушку, потому что тот постоянно говорил, что заберет меня домой. Но это оказалось не так, и я совсем запуталась. У меня не было даже уверенности, что это папа стоял прошлой ночью в палисаднике и бросал камешки в окно маминой комнаты. Это мог быть кто-то из тех людей, которые стояли там с фотоаппаратами в день моего приезда. Шатались, как выразилась бабушка. Но уже на следующий день, сегодня, мы получили коробку с моим платьем и Фройляйн Тинки внутри, и тогда я поняла, что время подошло. Мы наконец-то снова станем семьей, и у нас будет новый дом. Папа сказал, что мама уже ждет нас. Только она, кажется, немного устала от долгого ожидания, и ей нужно прилечь. Но это нестрашно – всегда нужно хорошенько отдохнуть, прежде чем предпринимать что-то особенное. Поэтому папа отвел меня на кухню в маминой квартире, взял с подоконника свечку и зажег, чтобы я могла рисовать при свете, пока он будит маму. Он сказал, что выключил щиток и не хочет включать электрический свет, чтобы маму не слепило, когда она проснется. Все-таки проблема с сетчаткой у нас в роду. Правда, теперь на кухне слишком сумрачно, а в остальных комнатах и вовсе черно. Лучше бы мама просто не использовала такие яркие лампочки. По крайней мере, света от свечки пока достаточно, чтобы различить оттенки трех красных карандашей в футляре. Все-таки я рисую женщину, которая лежит сейчас на полу, и мне определенно нужен кармин. Это неправда, что такую краску получают из крови тлей
[18]. Речь идет скорее о кислоте, которую производят тли для защиты от хищников. Для получения краски тлей высушивают и варят в воде с добавлением серной кислоты. И все-таки это лучший цвет, если нужно нарисовать свежую кровь. Для спекшейся крови подходит и бордовый, а для совсем уж старой лучше всего взять коричневый.
Ясмин
