Постепенно Врангель начал критиковать каждое крупное политическое и военное решение Деникина, его тон становился все более и более враждебным и оскорбительным. Споры двух лидеров скоро стали известны всем. Консерваторы, монархисты и офицеры гвардии, которым не нравились многие из политических мер Деникина, сплотились вокруг Врангеля. Деникин терпел нарушение Врангелем субординации частично из-за собственной слабости, а частично из страха, что смещение генерала оттолкнет консервативное крыло движения. Его бессильная и навязчивая ненависть к Врангелю постоянно росла и осталась с ним до конца его дней.
Пагубная деятельность Врангеля подорвала доверие к авторитету Деникина и таким образом нанесла вред движению, но другие генералы, которых терпел Деникин, также принесли антибольшевизму дурную репутацию. Май-Маевский был коррумпированным алкоголиком, Слащёв — наркоманом, Покровский — садистом, а Шкуро — лишь немногим лучше бандита. Деникин, конечно, знал о злоупотреблениях своих подчиненных и взывал к ним, но безуспешно. Он не осмеливался отстранить их, потому что ему были нужны способные лидеры и потому что такие люди, как Май-Маевский, Покровский и Шкуро, покупали горячую преданность своих солдат за счет того, что позволяли мародерствовать. Деникин боялся, что войска просто не будут повиноваться новым лидерам. В конечном итоге антибольшевистское движение заплатило высокую цену за малодушие Деникина.
Генералы показывали дурной пример, и от солдат нельзя было ожидать, чтобы они отказались от грабежей; Деникин выпускал один неэффективный приказ за другим. Кроме того, солдатам мало платили, и они не получали снабжения из штаб-квартиры; ожидалось, что они сами прокормят себя за счет населения — примитивная система поставок, которая поощряла мародерство, поскольку отличить законное реквизирование от грабежа было трудно. Такое поведение не только отталкивало крестьян, но и подрывало дисциплину в армии. Иногда мобильность войск была ограничена, потому что солдаты не могли унести добычу. В этом отношении особенно выделялись казаки, потому что для них мародерство было чем-то вроде традиции, но все части были в той или иной степени виноваты.
Главной причиной упадка дисциплины в армии во второй половине 1919 года было то, что новобранцы-крестьяне не имели желания сражаться и не воспринимали Белое дело как свое собственное. Лидеры Добровольческой армии слишком мало делали для идеологической обработки солдат; у белых не было эквивалента структуры политических комиссаров. Главным агентством по подбору персонала была сама армия. Когда белые занимали город, они давали оружие новобранцам-крестьянам и через короткое время, без идеологической или военной подготовки, посылали их в бой. Даже военнопленные, которых принудили сменить сторону, не получали никакой идеологической переподготовки. Только несколько православных священников, которые сопровождали солдат, пыталось включить борьбу в более широкую идеологическую основу. Генералы игнорировали идеологическое воздействие, потому что продолжали мыслить в привычных военных терминах. Они ненавидели большевиков и наивно полагали, что их отношение разделяют все. Для их традиций и менталитета было чуждым объяснять солдатам цель войны и причины для того, чтобы сражаться.
Зимняя и весенняя кампании
В течение 1918 года Деникин осуществлял осторожную стратегию. Он был намерен избегать преждевременного столкновения с основными силами Красной армии и придавал первостепенное значение обеспечению безопасности тыловых частей. На основе этих соображений в мае 1918 года он отверг предложение Краснова атаковать Царицын и вместо этого решил основать безопасную базу для своей армии на Кубани. Даже после успеха второй Кубанской кампании Добровольческая армия не двинулась на север, а начала полную очистку Северного Кавказа от большевиков.
Задача потребовала нескольких месяцев. Местные большевики обладали численным превосходством, но в этом отдаленном регионе, у которого было плохое сообщение с остальной частью Советской России, реформы Троцкого не были осуществлены. Коммунистические политические организации функционировали с трудом, а Красная армия Северного Кавказа, которая в октябре 1918 года стала 11-й армией, страдала от худших проявлений хаоса. В изнурительной 28-дневной битве за Ставрополь в октябре и ноябре красные потерпели поражение.
Неподалеку на Тереке большевики были более успешны. В ноябре 12-я Красная армия победила казаков, которые сражались независимо от Добровольческой армии. Эта победа подняла боевой дух большевиков, укрепила их позиции на Каспийском море и позволила им перебросить некоторые части из 12-й в 11-ю армию.
В первой половине декабря примерно три четверти Добровольческой армии были развернуты на Северном Кавказе. Линия фронта тянулась от Владикавказа на юге до реки Маныч на севере. В районе минеральных вод, вокруг Владикавказа, у генерала Ляхова было десять тысяч солдат; в центре фронта у двух корпусов Добровольческой армии под командованием генералов Врангеля и Казановича было тринадцать тысяч; на севере генерал Станкевич с двумя или тремя тысячами человек защищал сообщение с донскими казаками. Даже в это время 11-я Красная армия имела огромное численное превосходство. Против 25 тысяч белых у них было свыше 70 тысяч человек. Однако их армия имела слишком большой размер и быстро разваливалась.
Остаток своих войск Деникин развернул вне основной арены боевых действий. Генерал Май-Маевский с тремя тысячами человек отправился на усиление распадающегося Донского фронта в стратегически важный Донецкий бассейн, в район Юзовки. Генерал де Боде командовал двумя тысячами солдат в Крыму. Белые надеялись привлечь на полуострове много новобранцев, и силы де Боде воспринимались как ядро значительно более крупной армии. Тем временем Добровольческая армия сражалась за Перекопский перешеек и защищала базы будущего Черноморского флота. Из-за обострения отношений с Грузией белые сочли необходимым разместить в Туапсе три тысячи человек. Деникин боялся, что грузинская армия может двинуться на север к Черному морю и занять Новороссийск, который должен был стать главной точкой контакта с союзниками.
Командир 11-й Красной армии В. Крузе надеялся обратить вспять медленный распад своих сил, предприняв крупное наступление. Он решил ударить между правым флангом и центром фронта белых, между подразделениями под командованием Ляхова и Врангеля. Атака началась 2 января на Баталпашинск. Поскольку наступление было плохо спланировано и реализовано, а у красных недоставало резервов, они не смогли развить свои начальные успехи. Генерал Врангель контратаковал и 6 января в решающем сражении взял город Благодарный. Лучшее подразделение большевиков, знаменитая Таманская армия, дважды пыталось отбить Благодарный, но безуспешно. С этого момента распад 11-й армии был удивительно быстрым.
Главной причиной быстрого краха этой все еще впечатляющей численностью Красной армии была проблема со снабжением. Богатые регионы Кубани и Ставрополья производили достаточно продовольствия для Добровольческой армии, но красные допустили, чтобы их вытеснили в бесплодную пустыню близ Каспийского моря. Им не хватало ни еды, ни воды. Их поставки приходили с расстояния в четыре сотни миль по дороге, которую было невозможно защитить. В этих условиях поражение в нескольких важных боях вело к панике: армия разделилась на две группы, которые беспорядочно отступали, в то время как их неотступно преследовали враги. Свирепствующая эпидемия тифа сильнейшим образом поспособствовала бедствиям солдат; в течение зимы 1918–1919 годов заболели пятьдесят тысяч человек. Больные, голодные, деморализованные, они сдавались десятками тысяч. Белые захватили крупные склады оружия, и 11-я армия прекратила существование.
