— Это же детская.
— Ты меньше меня.
— Я ниже тебя. Вряд ли смогу влезть.
— Ну, я точно не влезу.
— А зачем мне вообще…
В доме, к которому они прижались, кто-то вошел в ближайшую к ним комнату. Асала услышала, как открылась дверь и заскрипели половицы.
— Сейчас не время спорить, — прошипела она.
Скривившись, Нико надели куртку.
— Фу, боги, тут что-то липкое. — Они пропихнули руки, явно разорвав пару ниток. Ткань нелепо натянулась на плечах, затрещав по швам, пуговицы оставили все надежды встретиться с петлями на другой стороне. — И что теперь? — спросили они.
Асала показала на дом за моленем.
— Не приближайся к нему, иди туда. Я — сразу за тобой.
— Чего? — Нико возмущенно придвинулись к ней. — А почему я первые?
Асала дернула их за куртку, словно поправляла.
— Потому что теперь ты пахнешь, как друг.
— Это вообще работает?
Асала помолчала.
— Не знаю, — честно ответила она.
Нико уставились на нее.
— А если нет?
Прекрасный вопрос.
— У нас есть пушки, — сказала Асала.
— Как бы... смысл тогда красться…
— Если есть предложения получше, я вся внимание.
Нико скривились, вдохнули сквозь зубы и выдохнули. На цыпочках вышли из-за дома. Сперва ничего не изменилось. Асала шла за ними в упор, едва ли не касаясь, так, чтобы Нико оставались между ней и животным. Лучше, чтобы ее запах был на заднем фоне. Если только эта идея вообще выдерживает критику. Если нет, то им, по сути, крышка.
Они вдвоем сделали несколько шагов. Еще. И еще.
Поигрывая мускулами под шерстью, молень повернул голову. Уставился ровно на них, наплевав на темноту.
Чужаки застыли. Асала слышала, как у Нико сперва перехватило, а потом участилось дыхание.
Молень поднял морду, расширил ноздри в ночном воздухе, выдыхая белый пар. Затем он втянул их запах и странно заржал — инопланетный хрип. Похоже, зверь был озадачен.
— Двигайся, — сказала Асала, подталкивая напарника. — Не давай ему повода засомневаться. — Ее голос был спокойным. Сама она — далеко нет.
Молень сделал шаг к ним, продолжая вопросительно фырчать.
— Твою мать, — прошептали Нико. — Твою ж мать.
— Не беги, — сказала Асала. — Все хорошо.
В доме открылась дверь, и женщина окликнула на распространенном ганьдэском диалекте:
— Бомбом? Ты чего шумишь?
— Забей — беги.
Они быстро преодолели остаток пути до задворок. Асала слышала звон цепи, топот копыт по утрамбованной земле, крик, начинающий переходить в крещендо. Затем: «Ну-ка, ну-ка, мальчик, стой спокойно. Стой». Теперь послышались человеческие шаги, там, откуда всего секунду назад сбежали Нико и Асала, мазнул фонарь. «Спокойно, спокойно», — сказала женщина под нетерпеливый стук копыт. Ее голос был ровным, но в нем сквозил тот же вопрос, что слышался в ржании моленя. Асала прижалась к задней стене дома, задержав дыхание. Следила, как свет мечется туда-сюда, слышала, как женщина подходит по траве все ближе, ближе. Свет пополз к сапогу Асалы. Ближе. Ближе.
Свет выключился.
— Наверное, опять зерновая крыса, — сказала женщина. Можно было расслышать шуршание — она гладила моленя по боку. — Все хорошо, Бомбом. Все хорошо.
Асала резко показала рукой дальше и пошла первой. Нико не пришлось объяснять, что надо вести себя тихо.
Они продолжали свой танец в тенях без происшествий. Наконец добрались до амбара, где к ним вернулось немного везения: он не освещался снаружи, дверь стояла открытой. Они проскользнули внутрь и заперли за собой.
— Можно задать вопрос? — сказали Нико, как можно скорее выбираясь из маленькой куртки.
— Валяй, — сказала Асала, оглядываясь вокруг.
— Конечно, ганьдэский я знаю паршиво, но… его кличка — Бомбом, да?
— Похоже на то.
— Ясно. — Нико помолчали, переваривая мысль. — Типа, не Убийца, не…
— Крушитель.
— Псих.
— Молот.
— Кровавая Зверюга.
Асала фыркнула.
— Нам стоит волноваться о сигнализации?
Нико достали наладонник и запустили программу сканирования.
— Секундочку. — Вводя команды, они покачали головой. — Бомбом. С ума сойти.
Пока Нико сверялись с приборами, Асала взглядом просканировала обстановку. Амбар был пуст — ну, если говорить о людях. Как обычно бывает с амбарами, здесь слово «пустой» не совсем подходило. Первый этаж ломился от верстаков, шкафчиков, всяких безделиц, над которыми недолго поработали и давно забросили. Какая-то маленькая машина — наверное, автоплуг — простаивала под пыльным покрывалом, заметно отличаясь от зарешеченного угла, где хранились инструменты: там замусоренность и бардак намекали на постоянное использование.
— Сигнализации нет, — сказали Нико. Осмотрели помещение от стены до стены. — И щиток не здесь. — Они кивнули на простую металлическую лестницу. — Нам надо наверх.
Значит, наверх. Асала пошла первой. Оценила обстановку, затем махнула Нико.
— Видишь здесь то, что искали?
Вместо ответа Нико поспешили прямиком к большому белому ящику на стене. С потолка к нему спускались кабели, а из него провод поуже шел к терминалу поблизости. Асала последовала за Нико и окинула взглядом пульт терминала, пока они распаковывали оборудование. На экране светился обновлявшийся в реальном времени прогноз погоды. Вокруг лежали таблицы урожаев и старые руководства на дисках. Она перебрала парочку. Ремонт двигателя. Ремонт сантехники. Руководство по сбору продовольствия в дикой местности. Яркий контраст с большими городами Гань-Дэ — с их набитыми складами, солидной инфраструктурой и жителями, которые не отличат сорняк от первосортной дыни. В городах было все, но люди там были все сплошь специалисты узкого профиля; а вот в таких маленьких сообществах, как это, знали много, но имели мало. Трудно сказать, кто лучше перенесет наступление настоящих холодов. Впрочем, это вопрос умозрительный. Рано или поздно холод достанет всех. Ему плевать на сословия.
— Чем я могу помочь? — спросила Асала.
Нико уже вошли в рабочий режим, глаз не сводили с проводов под руками.
— Просто… — Они неопределенно махнули в сторону, подальше от них.
— Поняла, — сказала Асала. Сунула большие пальцы под ремень и огляделась. Не считая терминала и щитка, чердак амбара, похоже, использовался только для хранения. Нос наполнили запахи плесени и старости, но воздух хотя бы был сухим, фильтровался влагоудалителем в углу. Здесь не стоял животный дух. Пока Нико работали, она бродила, от нечего делать читая ярлыки на ящиках. Давно она уже не видела ганьдэских пиктограмм — вне зависимости от диалекта вся планета пользовалась одними и теми же символами, — но слова здесь были простыми. «Одежда». «Посуда». «Одежда». «Палатка». «Батареи». Обычный чердак с обычными вещами. Она спросила себя, что эти люди подумают о незваных визитерах — с военной техникой, оружием и инопланетным языком. Спросила себя, что они думают о мире в целом. Для них лагерь «Гала» — просто идея, как и их доблестный генерал — просто идея, как и Хайям, и солнце, и вся галактика. С чего им об этом переживать, когда нужно морить паразитов и собирать грибы? Как они могут об этом переживать?
