Не надо было обладать даром предвидения, чтобы догадаться, для чего семейство Гохорд ищет встречи. Была, конечно, небольшая вероятность, что папаша Гохорд решил передать-таки мне обещанные инструкции… Но в глубине души я знала, что это не так. Несколько суток — достаточный срок, чтобы умелицы вел-лерского женского центра смогли поднять на ноги Дайяну. Конечно, для этого им понадобилось бы израсходовать огромное количество магии и наплевать на возможные долговременные риски… Но ради того, чтобы угодить Элизавет, они и не такое могли сотворить.
Скорее всего, нас снова поменяют местами. Скорее всего, я больше никогда не увижу Или…
Сердце сжалось от боли.
Если честно, я не понимала своих реакций. В моей жизни раньше были мужчины, не без того. Но в объятия их меня больше толкало любопытство, чем что-либо ещё. Мне случалось увлекаться, бегать вечерами на свидание и с нетерпением ждать писем… Бывало. Но проходило легко, без сожалений, серьёзных страданий или обид.
Моя пирамида потребностей всегда выглядела так: благосостояние меня и семьи, цель, еда, музыка. Эти пункты могли заменять друг друга в зависимости от ситуации. Одно было постоянно: любовь никогда не входила в список моих приоритетов.
Но то раньше. Раньше меня и не корёжило вот так, почти что выворачивая. Раньше я не встречала… своего прекрасного принца. Откуда взялась такая реакция? Почему? У меня не было ответов. Только сильное, разрывающее изнутри желание всё рассказать. Остаться с ним подольше. И уже неважно в каком качестве.
Любовницы. Фаворитки. Да хоть друга… Лишь бы получить шанс летать с ним над ночным городом.
Лишь бы видеть его лицо.
Это не было нормально. Это не было здраво. Это пугало. Но я не могла с собой ничего поделать: смотрела на солнце, всё выше поднимающееся над драконьей столицей, и медленно распадалась на части.
Подумалось: а ведь у нас могли бы быть дети. Не драконы, но мне-то какая разница? В моих жилах уже текла кровь двух знатных драконьих семейств. Если бы мой ребёнок получил ещё и гены Ледяных, он стал бы первым в своём роде… Но дело даже не в этом. В конечном итоге, первая селенити, которая зачала ребёнка от дракона, не думала ни о какой селекции. Она просто влюбилась, и всё. Это потом мои сородичи, осознав потенциальные возможности, начали охоту за драконьими… кхм… наследственными чертами.
Но с самого начала это всё же было про любовь.
Каким он мог бы быть, наш ребёнок? От кого он унаследовал бы глаза? А перья и гребни?..
Я тихо рассмеялась над собой. Право, я как та самая девушка в анекдоте, которая придумывает имена детей от мужчины, с которым даже поцеловаться не успела!
— Ты жалкая, — пробормотала я. — И смешная.
Никто не ответил мне, разумеется. Только солнце поднималось всё выше. Ему было наплевать на мои сомнения: оно провозглашало миру начало нового дня.
Время, которое ночью напоминало скорее вязкую смолу, при свете дня вдруг понеслось вперёд, как безнадёжно опаздывающий поезд. Вот уже и компаньонка принесла мне наряд на сегодня; вот я отослала её, дабы не мучиться с созданием фальшивого отражения — не в том я была состоянии, чтобы создавать ртутного двойника. Даже одномерного.
— Хорошей встречи с родителями, леди, — компаньонка поклонилась и пошла на выход.
Я прикусила губу. Руки поспешно затягивали лёгкий корсет и застёгивали многочисленные пуговицы. Мысли же мои витали далеко.
Что будет с моей жизнью, если я сейчас откроюсь Или? Сможет ли он защитить меня от гнева Элизавет и Гохордов… а главное — станет ли? Я не Дайяна. Я не его пара. Музыкальная магия и моя природа с привкусом сновидения заставили его обмануться. Но что он почувствует, если осознает это? И… как такое осознание отразится на мне? Всё же, я — и близко не принцесса.
Моя семья живёт в доме, который нам вовсе не принадлежит.
Моя карьера зависит от власть имущих и может рухнуть в любой момент.
Мои тайны такого сорта, за которые вполне могут убить, причём все заинтересованные стороны.
Моя жизнь… Как же тяжело я строила её, выбираясь из трущоб. Или этого не поймёт никогда, наверное. Он сказал: “Я смогу тебя защитить”. Но… Сможет? Правда? Только вот захочет ли? У меня ведь столько всего стоит на кону. А он… вдруг он, этот очаровательный принц, всем девушкам говорит нечто подобное?
Стрелки бежали по кругу, безжалостно приближая полдень. Я кусала губы, неспособная ни на что решиться.
От лёгкого стука в дверь я вздрогнула, как от удара колокола.
— Леди? Ваш мобиль подъехал!
Я быстро кивнула, но потом неожиданно даже для себя самой выпалила:
— Могу ли я увидеться с его высочеством?
Компаньонка замялась:
— Леди, боюсь, сейчас не самое удобное время…
— Пожалуйста! Это очень важно.
Она пару мгновений с сомнением смотрела на меня, а потом неожиданно кивнула.
— Хорошо. Я отведу вас туда, где вы можете его встретить. Большего у меня не просите.
— Спасибо! — я ещё не знала, что скажу. Но можно попробовать выпросить у Или клятву, правильно? В конечном итоге, хоть что-то можно придумать… И всё рассказать ему.
Либо хотя бы увидеть его снова.
*
И когда я увидела его — расстроенного, потерянного, прячущего усталость и боль за маской безразличия, — у меня упало сердце.
Как я могу начать сейчас такой разговор? И всё же… если не сейчас — то когда?
— Мой принц… — Бездна, слишком официально. — Или! Я хотела поговорить с тобой…
— Извини, — бросило он сухо. — Не сейчас.
Он посмотрел на меня с дикой смесью эмоций. Я кожей почувствовала, что он не рад — просто потому что никому не был бы рад прямо сейчас.
— Не сейчас, Дайяна.
— Я… — что ему сказать? Как объясниться?
— Мне неудобно сейчас, Дайяна, — отрезал он. — Я зайду к тебе вечером.
И я сдалась. Если сама судьба предостерегает меня от ошибки, то зачем противиться дальше?
Я посмотрела Или вслед, стараясь сделать так, чтобы фигура его отпечаталась на самом дне моих зрачков. Я знала, что ещё спою много песен об этом худощавом драконе, с гордо поднятой головой шагающем прочь. Но это потом. А пока… меня ждёт мобиль.
*
— Смею верить, вы неплохо справились, милочка, — леди Гохорд поджала губы, наблюдая, как проносятся за окном мобиля улицы драконьей столицы. — Впрочем, как и ожидалось от существа вроде вас. Полагаю, вы умеете нравиться мужчинам. Вы смотритесь намного выигрышнее моей дочери, и это нельзя не признать.
Дайяна, сидевшая напротив, бросила на меня странный взгляд. Что там было? Зависть? Затаённая грусть? Усталость? Она казалась равнодушной, но — только казалась. Я чувствовала личный ритм настоящей Дайяны Гохорд, и снова, как и в больнице, он не вызывал у меня отторжения.
