Оказалось, что для этого нужно всего ничего: выйти на улицу, поймать кого-нибудь, выпить его крови – и тогда наступит долгожданный «приход», который изменит для него весь мир! Такой красоты ощущений ни от чего другого добиться невозможно! Стасик Кошелкин поверил – и помчался на улицу за ощущениями. Осталось только жертву выследить, схватить, укусить и… напиться крови!
Но вместо этого Стасик попал в руки Анджея и его отца. К своему счастью, вампиром он так и не стал. И тусовку вампиров с тех пор решил за километр обходить… Однако они и сами ему больше не попадались.
И вот теперь выясняется, что их, оказывается, снова видели в городе.
– Я понял, о ком ты! – хлопнул себя по лбу бывший вампир Кошелкин. – Не знаю, куда-то они слиняли, видимо…
– А по-моему, видел я опять недавно таких… – покачал головой Колян. – такие нарядные, бледные, как будто мелом натерлись. Возле центрального кинотеатра они топтались, «стрелку», что ли, кому-то забили, я не понял. Я пришел в другой раз – нету их уже там… Ты бы, Кошелкин, подвалил бы к ним, что ли, узнал, чем они торгуют, как к ним подсуетиться, и вообще. А? Нам интересно.
– Да чего я-то… – сразу сник Стасик. К вампирам он не хотел ни за какие коврижки – он помнил, как его ломало, когда ему не давали человеческой крови попить.
– Они тебя знают. Ты же у нас известный тусовщик… – Дотошный однокурсник снова примерился дружески похлопать здоровенной ладонью по Стасиковой тощей спине. Но тот опять отпрыгнул – и как можно дальше.
– Я… Я посмотрю… – промямлил он. – Издалека сначала посмотрю – они или не они… И скажу тебе. Давай?
– Заметано! – обрадовался парень, который был почему-то уверен, что модные тусовщики непременно примут его в свою компанию – и будет он таким же крутым и стильным. – Ну, Кошелкин, не подведи.
– Ну что ты, меня не знаешь? – жизнеутверждающе воскликнул Стасик и как можно шире улыбнулся.
Любопытный однокурсник отправился по своим делам. А бывший вампир Кошелкин потерял покой… Неужели они вернулись, вернулись, вернулись? Ведь тогда они схватят его – и станут разбираться насчет того, почему он предал их вампирское братство и никого не загрыз. А в городе-то снова что начнется… Эх, хоть бы все это оказалось ошибкой!
Глава 7. Дорожные бесы
Страшно одинокому путнику на темной зимней дороге. Резкий холодный ветер гонит сухой колючий снег, который в течение зимы то таял, превращаясь в воду, то опять замерзал в мелкие острые льдинки, то вновь таял, то замерзал по-новой. Обидно такому снегу, что не удалось ему как следует покрасоваться, посиять в солнечном свете, померцать при луне, лежа ровными спокойными слоями или пухлыми сугробами. Вот он и срывается с земли, несется вместе с ветром, колется, норовя попасть путнику в лицо, поранить, отомстить… И не спрячешься от него, не затаишься – идти-то надо, двигаться к теплу, к покою, к дому.
Хорошо, если подберет припозднившегося странника попутная машина или рейсовый автобус возникнет из мрака нежданно-негаданно. Но это редкость, это чудо, это удача. А так надеяться можно только на самого себя, на крепкие ноги, на силу духа и теплую одежду.
А как заметет, заклубит, завьюжит все вокруг, перемешает небо с землей – вот тут держись, не зевай, путник! Легче всего с дороги сбиться, потерять все ориентиры. Вот тут-то из ветра и снежной каши замерцают призывно обманные огоньки. Казалось бы, от огней только польза – темноту они разгоняют, дорогу показывают. Да только дорога эта как раз и приведет в объятия сил темных, неведомых. И начнет водить человека туда-сюда, станет он плутать, последние силы теряя. А огни манить будут, вселяя призрачную надежду. И пропал, считай, ночной странник, не выбраться ему, не одолеть морок. Так и найдут его белым днем, да и то не сразу – замерзшим, навек испуганным…
Страшен поздний зимний час одинокому на большой дороге…
Не первый километр шагал отец Михаил – то по полю, то по лесной тропе, а затем и по трассе, возвращаясь в Еруслановск из дальней деревушки, где в заброшенной церкви, которую летом потихоньку реставрировали, служил он сегодня службу для собравшихся со всех окрестностей жителей, в основном старичков и старушек.
Дорога до Еруслановска была в стороне от магистрального шоссе, так что машин, особенно в такой поздний час, было немного. А сегодня что-то и совсем не проезжало.
Начинался буран. Ни луны, ни звезд было уже не разглядеть, только ледяные вихри срывались с полей. И летели, сшибая с ног, забивая глаза острыми, точно осколки стекла, мелкими льдинками.
Около восьми километров еще предстояло преодолеть отцу Михаилу по пустынной ночной дороге. Он шел, разумно экономил силы, не останавливался, но и не убыстрял размеренного шага.
И тут сквозь завывания ветра послышался негромкий, но равномерный гул мотора. Отец Михаил оглянулся – ледяной мрак разрезали мутные, но вполне настоящие огни фар. Неужели автобус? Последний ночной автобус, что возил рабочих с далеких окраинных заводов! Точно, он!
Отец Михаил отчаянно замахал руками. Он старался изо всех сил, чтобы его заметил водитель автобуса. И его действительно заметили!
Автобус остановился, и замерзший священник, с горячими словами благодарности, вбежал в салон. Водитель был ему знаком, он не раз возил молодого батюшку, который пользовался народной любовью во всей округе.
Отец Михаил уселся на свободное сиденье и принялся дуть на окоченевшие руки. Кроме него в автобусе сидели шесть человек. Несколько мужчин, по виду рабочих, девушка в холодном, не по сезону, пальто и расположившаяся на самом первом сиденье скромная парочка – парень лет семнадцати и рыжая кудрявая девчушка такого же возраста. Они негромко, но задорно смеялись. Девушка в легком пальто иногда бросала на них понимающие взгляды – и снова отворачивалась к окну, за которым бушевали снег и ветер…
Через некоторое время девушка вскочила с места и подсела к смешливой парочке. И когда отец Михаил снова обратил на них внимание, все трое болтали уже, точно давние друзья-приятели.
Автобус медленно пробирался сквозь усилившийся буран по скользкой обледенелой дороге. Иногда приходилось и вовсе останавливаться, пережидая особенно сильный порыв ветра – чтобы маленький автобус не закружило на льду, не унесло в овраг… Пассажиры стремились к теплым домам – и переживали только об одном: что медленно, очень медленно приходится им ехать.
Дрема охватывала отца Михаила. Ему уже почти что снилось, как он возвращается домой, как встречает его молодая матушка, которая наверняка уже, поджидая его, волнуется и плачет, то и дело выглядывая в окно.
Но тут что-то заставило его очнуться от дремы. Отец Михаил оглядел пассажиров ночного автобуса, пытаясь понять, в чем дело. Трое рабочих сладко спали, раскинувшись на креслах.
Ребята на переднем сиденье! Отец Михаил глянул на них. Рыженькая девчонка почему-то показалась ему похожей на старушку, которой внезапно стало очень плохо. Она безжизненно заваливалась то на своего приятеля, то на девушку в осеннем пальто. Которая, кстати, была резва и свежа. Отец Михаил помнил, как некоторое время назад она устало глядела в окно. А тут даже в тусклом автобусном свете было заметно, как румянились ее щечки.
