Вся эта армада расколола советскую оборону, словно острый топор полено. Не полностью укомплектованные 8-я армия генерал-майора П. П. Собенникова, 11-я армия генерал-лейтенанта В. И. Морозова, 27-я армия генерал-майора Н. Э. Берзарина, а также 3-й и 12-й механизированные корпуса генерал-майора танковых войск А. В. Куркина и комбрига Н. М. Шестопалова и ещё несколько отдельных дивизий и бригад дрогнули под натиском врага. Северо-Западный фронт был значительно слабее фронтов, действовавших в Белоруссии и на Украине. Всего он имел 25 дивизий (19 стрелковых, 4 танковые и 2 мотострелковые) и 4 бригады (1 стрелковая и 3 воздушно-десантные). В них насчитывалось 1 тысяча 150 танков, 6 тысяч 400 орудий и минометов, 877 боевых самолетов.
Удар вермахта был настолько силён, что уже к исходу 22 июня его соединения вклинились на глубину 60 километров. И продолжали дальше катиться вперёд, развивая наступление.
Суммируя ход боевых действий фронта за первые десять дней войны, Ватутин пришёл к выводу, что трагический итог оборонительной операции стал возможен из-за того, что отсутствовало управление войсками, были допущены грубые ошибки и просчёты командования фронта и армий в оценке обстановки, принятии решений и организации выполнения поставленных задач.
Кроме того, не удалось отмобилизовать и развернуть армейский и фронтовой тылы. Части и соединения вынуждены были обороняться, не имея надёжного материально-технического обеспечения, то есть без горючего, транспорта, вооружения и боеприпасов. Как следствие — огромные потери, беспорядочное отступление войск на восток. И без того тяжелое положение отходивших частей усугубляли действия немецких авиадесантов и переодетых в советскую форму диверсионных групп, которые сеяли панику в тылу, выводили из строя проводные средства связи. Активно помогали им в этом националистически настроенные граждане Латвии, Литвы и Эстонии. По сути, они наносили советским войскам удар в спину.
Однако, несмотря на драматизм положения, войска фронта, отступая, сопротивлялись отчаянно. Как свидетельствуют документы, в тех районах, где войска успели занять оборонительные рубежи, они сражались стойко и наносили противнику существенный урон. Так, части 90-й стрелковой дивизии полковника М. И. Голубева 23 июня перешли у литовского города Таураге в контратаку, разбили врага и гнали его 18 километров.
Отважно сражалась 28-я танковая дивизия, которой командовал будущий полководец Великой Отечественной войны полковник И. Д. Черняховский. На одном из участков фронта его соединение не только остановило врага, но и вклинилось в его боевые порядки более чем на 5 километров, уничтожив при этом 14 танков, 20 орудий и около полка пехоты. Юго-западнее литовского города Шяуляя танкисты Черняховского долго сдерживали противника, обеспечив отход 8-й армии на рубеж Западной Двины.
В боях под Даугавпилсом отличился 21-й механизированный корпус Героя Советского Союза генерал-майора Д. Д. Лелюшенко. В тесном взаимодействии с авиацией и десантниками корпус генерала «Вперёд» (так ещё называли Лелюшенко) нанёс серьёзный урон частям LVI моторизованного корпуса генерала Эриха фон Манштейна. Было подбито и уничтожено 42 танка, 34 орудия, 32 миномёта, 250 автомашин. На поле боя осталась почти тысяча немецких солдат и офицеров, в плен было взято еще около 300 человек. По тылам и флангам врага одновременно наносили удары соединения 11-й армии генерал-лейтенанта В. И. Морозова, отходившие от границы. В результате противник был задержан на Западной Двине у Даугавпилса с 28 июня по 2 июля.
В Центральном архиве Министерства обороны РФ хранится представление на заместителя политрука радиороты 415-го отдельного батальона связи 22-го Эстонского территориального стрелкового корпуса Северо-Западного фронта Арнольда Мери о присвоении ему звания Героя Советского Союза. Документ, подписанный командованием фронта, в том числе и Ватутиным, уникальный в своём роде. Это первое с начала Великой Отечественной войны представление на получение политработником высшей награды Родины. Указ Президиума Верховного Совета СССР был издан 15 августа 1941 года. Золотой Звездой Героя Арнольд Мери был награжден за то, что, дважды раненный, сумел остановить отступление батальона и возглавил оборону штаба корпуса. И таких примеров были сотни. Героизм и отвагу советских солдат подтверждает и сторона противника.
В 1947 году, когда в украинском городе Полтава проходил суд над военными преступниками, бывший командир танковой дивизии СС «Мертвая голова», кавалер Рыцарского креста с дубовыми листьями бригадефюрер СС и генерал-майор войск СС Гельмут Беккер сделал следующее признание: «В первый же час войны мы двинулись из Восточной Пруссии в Прибалтику, рассчитывая безостановочно идти к Ленинграду. Достигнув Двинска
[29], дивизия вынуждена была остановиться. В этот день мы вели тяжелый бой, и поле боя осталось за нами, но мы заплатили очень дорогой ценой за победу. За всю войну во Франции дивизия не имела таких потерь. Я хотел узнать, как русские строят оборону, и со своими офицерами обошел поле боя. Мы увидели высокое искусство инженерных сооружений и особенно маскировки: подходя к самым огневым позициям, трудно было их заметить. В окопах у пулеметов и на огневых позициях батарей лежали стрелки и артиллеристы, не покинувшие солдатского поста и раздавленные нашими танками. Силу огня русской артиллерии мы узнали сразу. К этому прибавились действия танков КВ и Т-34, против которых были бессильны немецкие танки PzKw III и PzKw IV. Здесь я впервые увидел, что русские закапывают танки в землю и тогда их можно подбить только с ближней дистанции с большими для себя потерями».
Ещё один факт из многих. Из сводного отчёта 3-й немецкой танковой группы: «Не было никаких признаков целеустремленного и планового руководства войсками противника в целом, сопротивление оказывалось отдельными, разобщенными друг от друга вражескими группами. Непосредственное управление войсками отличалось малоподвижностью, схематичностью. Отсутствовали быстрая реакция и быстрое принятие решений в связи с меняющейся боевой обстановкой. Ни один советский войсковой начальник не принимал самостоятельного решения уничтожать переправы и мосты. Многочисленные укрепления были недостаточно обеспечены гарнизонами или же не имели их вовсе. Там, где противник встречался, он оказывал ожесточенное и храброе сопротивление, стоял насмерть».
Справедливости ради надо сказать, если бы на героизм и жертвенность бойцов и командиров Красной армии наложить чёткую организацию и грамотное управление войсками, результаты первых боёв, вне всякого сомнения, были бы иными. Но что случилось, то случилось. Теперь вся ответственность за положение дел на фронте до прибытия генерал-майора Собенникова ложилась на Ватутина. На тот момент Николай Федорович определил для войск фронта следующие задачи: задержать немцев на рубежах обороны возможно дольше, с тем чтобы выиграть время для подтягивания резервов; нанести врагу как можно больше потерь; собрать максимум сил для нанесения контрударов.
Однако реализация этих задач затруднялась недостатком сил и средств. Отход с кровопролитными боями войск фронта продолжался. Штаб вынужден был передислоцироваться в район Новгорода. Немцы, ударив в стык 8-й и 27-й армий, устремились к Пскову. Не принесли желаемых результатов боевые действия на линии укрепленных районов по реке Великая. 11-я армия, ведя ожесточенные бои, отходила на Дно и Струги Красные. 6 июля передовые части 4-й танковой группы немцев заняли город Остров, 9 июля — Псков. 8-я армия окончательно оторвалась от частей фронта, отошла на линию Пярну—Тарту. Остатки 11-й и 27-й армий, отбиваясь от наседавшего противника, отступали. Гитлеровцы, не считаясь с потерями, рвались к Ленинграду.
