Танковое побоище длилось весь день, всё поле боя было усеяно сотнями сгоревших или искореженных танков, самоходных орудий, раздавленных бронетранспортеров, автомашин и разбитых самолетов. Близлежащие окрестности напоминали мертвую пустыню — сгоревшие дотла хаты, другие постройки, а также снесенные артиллерийским огнем, словно смерчем, деревья, кусты...
Ватутин, как сказано выше, в соответствии с указанием Сталина находился на своем командном пункте. Однако он был в курсе всех событий, происходивших на том или ином участке фронта. Практически ежеминутно ему поступали донесения из районов боевых действий. К сожалению, не все они были обнадеживающими. Немецкое командование, введя в бой вторые эшелоны и резервы, значительно усилило натиск, особенно на Прохоровском направлении. Командующий 5-й гвардейской танковой армией генерал Ротмистров доложил Ватутину о том, что противник нанес несколько мощных контратак, в результате которых армия понесла значительные потери.
Исходя из сложившейся обстановки, Ватутин и представитель Ставки Василевский, находившийся в боевых порядках 5-й гвардейской танковой армии, приняли решение всем корпусам приостановить дальнейшее контрнаступление, закрепиться на достигнутых рубежах, подтянуть артиллерийские противотанковые полки и отражать атаки немцев огнём танков и артиллерии. Также в течение ночи командирам танковых корпусов было приказано дозаправить машины горючим, пополнить боеприпасы, накормить личный состав и быть в готовности продолжить наступление. Одновременно предстояло вывезти раненых, собрать и похоронить убитых, отбуксировать в тыл для ремонта подбитые танки. Что и было сделано до того, как над полями сражений забрезжил рассвет.
С утра 13 июля бои вновь возобновились с прежней силой. На участке Воронежского фронта продолжали действовать не менее 11 немецких танковых соединений, регулярно пополняемых новыми танками. Накал боев не спадал. Как в мясорубке, перемалывались люди и техника. Ватутин ни на минуту не оставлял управление войсками. Обстановка, как и в предыдущие дни, требовала решительности и жесткости. Вот стенограмма его переговоров с командармом 5-й гвардейской общевойсковой армии генерал-лейтенантом А. С. Жадовым 13 июля в 12 часов 35 минут:
«Н. Ф. Ватутин: Тов. Жадов, в действиях Попова
[48] я усматриваю элементы паникёрства, преувеличение сил противника и совершенно недостаточно устойчивости ваших войск. Сомневаюсь, чтобы на северный берег р. Псёл прорвалось 100 танков. Донесение о 100 танках заставило меня бросить крупные резервы в ущерб использованию их на более важном направлении. Обязываю вас пресечь впредь подобные случаи, с другой стороны, действия ваших частей отличаются недопустимой пассивностью. Этот недочёт также обязываю вас устранить немедленно. Приказываю как можно скорее выполнить задачу по очистке северного берега р. Псёл и в дальнейшем на этом участке действовать в тесной увязке с частями тов. Ротмистрова. Безусловно, тщательно закрепить за собой северный берег р. Псёл, 52 сд привести в порядок в соответствии с приказом НКО № 227.
А. С. Жадов: В отношении неустойчивости частей я бы добавил в первую очередь некоторых командиров. Мною объявлен выговор командиру корпуса т. Попову и Сазонову
[49] сделано предупреждение».
По-другому и не должно было быть.
Немцы, несмотря на потери в личном составе, боевой технике и авиации, по-прежнему стремились прорваться на Обоянь и далее на Курск. Большие потери несли и войска Воронежского фронта. Только за два дня боев в армии Ротмистрова 29-й корпус потерял безвозвратными и временно вышедшими из строя 60% и 18-й корпус — 30% боевых машин.
Не затихали боевые действия и в последующие дни. И лишь в ночь на 15 июля Манштейн, не сумев выполнить поставленные в операции «Цитадель» задачи, отдал приказ на отвод своих войск, в том числе с участка фронта в районе Прохоровки. На всем Воронежском фронте наступило некоторое затишье. Немцы даже прекратили вести по расположению советских войск беспокоящий артиллерийский огонь. По всему было видно, что противник выдохся и смирился с тем, что прорваться к Курску ему не удастся. Но и войска Ватутина прекратили наступательные действия, повсеместно перейдя к жесткой обороне, хотя инициатива уже переходила к ним.
Бывший начальник штаба XXXXVIII танкового корпуса вермахта генерал-майор танковых войск Ф. В. Меллентин в своих мемуарах «Танковые сражения. Боевое применение танков во Второй мировой войне. 1939—1945» впоследствии написал: «К вечеру 14 июля стало очевидно, что немецкое наступление сорвано. Уже в самом его начале оказалось, что прорыв передовых позиций русских, прикрытых мощными минными полями, представляет собой гораздо более трудную задачу, чем нам представлялось. Ужасные контратаки русских, в которые, невзирая на потери, бросались значительные массы людей и техники, тоже стали для нас неприятным сюрпризом... Операция “Цитадель” завершилась полным поражением. После провала этого в высшей степени напряженного наступления стратегическая инициатива перешла к русским».
— По имеющимся у нас данным, — докладывал Николай Федорович о сложившейся обстановке представителю Ставки маршалу Жукову, сменившему на этом посту Василевского, — немецкое командование приняло решение об отводе 4-й танковой армии и оперативной группы «Кемпф» на рубежи, с которых они начинали наступление. Сейчас нам важно не упустить момент, когда противник начнет отводить свои войска, наседать на него, бить, как говорится, в хвост и в гриву. А это лучше всего могут сделать наши подвижные соединения — танковые и механизированные корпуса.
Вскоре немцы начали скрытно отводить свои части и соединения. Однако их вскоре обнаружили, с 18 июля войска левого крыла Воронежского фронта и армии Степного фронта начали преследование, но продвижение вперед шло медленно. Тем не менее с 23 июля они вышли на рубеж, который занимали до перехода гитлеровских войск в наступление.
О действиях Воронежского фронта начиная с 12 июля и по 23 июля Ватутин подробно изложил в своем донесении Верховному главнокомандующему И. В. Сталину: «... Контрудар 5 гв[ардейской] т[анковой] а[рмии] Ротмистрова и 5 гвардейской] а[рмии] Жадова начался 12.7.43 г. в 8 час. 30 мин. В результате контрудара правый фланг Жадова продвинулся около 4 км, а левый фланг был потеснен танковыми частями противника также около 4 км.
Танковая армия Ротмистрова с приданными ей 2 и 2 гв[ардейским] т[анковыми] корпусами] непосредственно юго-западнее Прохоровки на узком фронте сразу вступили во встречное сражение с танковым корпусом СС и 17 т[анковой] д[ивизией] противника, которые двигались навстречу Ротмистрову. В результате на небольшом поле произошло ожесточенное массовое танковое сражение.
Противник потерпел здесь поражение, но и Ротмистров понес потери и почти не продвинулся вперёд. Правда, Ротмистров не вводил в бой своего мех[анизированного] корпуса и отряда Труфанова, которые частично использовались для парирования ударов противника по армии Крюченкина и по левому флангу армии Жадова.
