Настя же лишь саркастически хмыкнула… Она и не думала дальше следовать за ним, а уж тем более уходить от фресок царицы. Она так долго мечтала увидеть их, что сейчас ей не верилось, что самые любимые, самые красивые изображения царицы Нефертари перед ней; и она может наслаждаться ими, упиваясь необыкновенной красотой. Краски были настолько сочны, что вновь и вновь возникала странная мысль о несущественности времени. Здесь, в усыпальнице царицы, его просто не существовало, а может оно само покоилось где-нибудь рядом, подле её ног? Или где-то затаилось за колонами, да там и уснуло?
Настя прикоснулась к стене…
И неожиданно — лёгкое головокружение: всё завертелось,… закружилось,… и она явственно услышала далекий, как сквозь вечность, шепот. «Воды…, воды…, воды…».
Не задумываясь ни на секунду, она, вылетев из усыпальницы, кинулась к торговцам, схватила бутылку минералки и было бросилась обратно…
— Ты что!?! Куда?! Стой! — кинулась Аня, — одурела!?
Вырвала бутылку, и собой закрыла подругу. (Если бы кто-либо заметил! Одним штрафом не обошлось!) Зашипела ей в лицо:
— Ты что?! С ума сошла! Зачем?!
— Я не знаю, мне был голос! У меня была галлюцинация, — Настя схватилась за голову и, рыдая навзрыд, уселась на ступени, закрыв лицо руками. Всё это ужасно, непонятно, непостижимо… — ей хотелось облить фрески, которым цены нет! Мыслимо ли? Зачем?
— Настена, вставай…, идем…
Настя, посмотрела на подругу (она права — надо идти), шмыгнула носом, смахнула слезы, поднялась.
— Да, идем, конечно, идем. — И, вновь остановившись, болезненно сморщившись, помолчав, словно решая в себе какую-то очень сложную задачу, сказала, — Такое чувство, что я уже это всё видела!? У меня déjà vu? Я — не я! В голове, как пчелиный рой!
Она зажмурилась, обхватила голову руками, как, если бы ее сдавили тисками…
…Одна мысль, другая, третья…
Настя отчетливо даже не понимает, а «видит» их! Видит, как разноцветные ленты! «Ленты» с немыслимой скоростью множатся — и вот их уже в сотни раз больше. Но она каждую «ленту» видит и понимает одновременно, а потом вдруг проходит сквозь этот плотный клубок «лент — мыслей», совершенно другой, неведомой для нее новой яркой, острой как стрела, мыслью. Но она и есть осознание её самой, и Настя проносится ею через лабиринты мозга с бешеной скоростью. От сумасшедшей скорости, когда она не только успевает увидеть, но обдумать и принять всю несуразность, её начинает мутить до дурноты, до слабости в ногах, и начинает пугать собственная Сила, которая способна так мыслить!
— Это не я! Это не я! — исступленно шепчет Настя, и снова, и снова повторяя, — Это не я!
— «Это не я»…, а кто? Пушкин?! — укоризненно цыкает Аня и протягивает бутылку минералки. — На, выпей! Только, ты — это ты, моя дорогая, а не я и никто другой! Ты! А кто ж еще? Мозги есть? Облить фрески! Славы Герострата захотелось?
— Мне был голос! — всхлипывает Настя.
— Не голос…, а глюк! У тебя глюки!
А, может, правда? Но она так отчетливо, отчетливо слышала голос! (И шелест платья!)
Подняв глаза, прошептала, как крамолу.
— Аня, где та самая грань между предчувствием, предвиденьем или галлюцинацией?
Аня безразлично передернула плечами.
— Не знаю. Идём лучше. Отстаем…
Тряхнув головой, отгоняя виденье, Настя согласилась с ней:
— Надо идти!
— И чем быстрей, тем лучше…
— Да, а то и, в самом деле, у меня здесь какие-то глюки.
Стремительно пошла прочь от усыпальницы, но неудержимая сила заставила ее оглянуться и — вновь всё завертелось: и голоса, и виденья, и заструился нежный свет… Она зажмурилась, тряхнула головой, отгоняя навязчивые виденья, и бросилась прочь.
— Быстрей отсюда, иначе точно сойду с ума!
V
— У меня всё время странное чувство déjà vu! То очень приятное, то ужасное, удушающее!
— Настя! Хватит!
— Аня, мы в Египте второй день, а мне кажется — целая вечность пролетела! Всё до боли знакомо! Постоянно знакомый запах, и необъяснимое узнавание мест, вот даже очертания этих гор мне знакомо… такое чувство, что я их уже видела… и не раз!
— Все горы похожи.
— Нет! Разве наши горы и эти похожи? А это солнце? А эта заунывность во всем пейзаже — ничего живого — только выжженная земля и щебень. Но у меня такое чувство, что каждый мой шаг по этой земле я чувствую…, чувствую до боли в ступнях… словно в пятки забиты раскаленные железные штыри!
— Ты меня убиваешь! Может, надо было пятки полечить и обратиться к психиатру, а уж потом ехать в Египет? Фантазерка!
Настя хотела ответить, но промолчала…
Не выдержала и минутного молчания — ее распирало изнутри.
— Аня, я слышу запах здешних трав, знаешь, как собака, на нюх, и я их знаю! Знаю! Они мне знакомы! Но самое странное, что если, вдруг, я «унюхаю» что-то новенькое, то сразу возникают и образы. Реальные такие образы! Понимаешь? Любой новый запах сразу рождает конкретные ассоциации!
— Ты меня пугаешь! Какие еще образы?
— Ну, знаешь, в голове такая вспышка, как взрыв, как воспоминания, как сон наяву, как картинки, как кино, не знаю, но я это всё вижу со своей стороны, со своего восприятия.
— А это как? — вдруг заинтересованно посмотрела на нее Аня.
— Я вижу удивительные картинки. Нет, не так, не вижу, а они возникают и проносятся у меня в голове, вот здесь, — и она надавила Ане в основание черепа, та от боли взвизгнула. — Вот именно здесь проносятся как молниеносное кино, но самое поразительное, что я отчетливо успеваю всё увидеть и осознать, потому что я уже это все знаю. И вызывает это «удивительное кино» то отдаленный запах, то звук, а иногда прикосновение к чему-нибудь… Вот к тебе я прикасаюсь — и ничего…, а стоит дотронуться до стен в гробнице или в музее погладить саркофага и всё — понеслось…, полетело кино!
— Слушай, а ты не больна, у тебя, случаем, нет температуры?
— Ну, да… жарко, — ответила Настя, совершенно не чувствуя подвоха в ее словах. Провела ладошкой по лбу, — нет, температуры нет. Просто очень жарко!
Вдруг она замолчала и вся сжалась, по телу пробежала дрожь, и она, заглянув подруге в глаза, прошептала:
— А еще я боюсь здешней темноты! Мне кажется, что египетская тьма меня поглощает и вытягивает из меня душу…, и мистический ужас накатывается…, и давит, давит, давит…
— Все! Прекрати…, не могу слушать этот вздор! Дай мне хоть немного отдохнуть от тебя! Все, хочу почитать. Где моя таинственная книга? — Аня зло, нервно отмахнулась от Насти, достала книгу в сафьяновом переплете. — Все, больше не приставай ко мне…
