Но Насте необходимо было поделиться этим удивительным состоянием — déjà vu.
— Аня, мне кажется, что я…
— Кажется, крестись, — резко оборвала ее Аня, даже не глянув в ее сторону. — А хочешь, попробую посчитать тебе еще раз? Давай говори, когда и где родилась, а я скажу, кем ты была в прежних жизнях.
— Как где? — удивилась Настя Аниной невнимательности — один вопрос по нескольку раз задает. — В Чарваке, второго мая 1965 года. Я знаю, что в этом году первого мая была открыта одна из очередей Асуанской плотины. Видишь, всё в моей жизни как-то связано с Египтом. Еще на открытие плотины приезжал сам Хрущев Никита Сергеевич, я это в буклетике прочла…, когда сюда летели…
— Да, да, — Аня про Хрущева уже не слышала, застряв на цифрах — считала. Сначала что-то записала, затем прошуршала потемневшими пергаментными страницами и вновь что-то с чем-то сверила на последних страничках книги и там же записала.
Вдруг она замерла, вперила в Настю огромные глаза и медленно, почти онемевшим языком промычала:
— Ты… ты… ты была… храмовой жрицей высокого ранга… Ты — жрица царского происхождения! Древний Египет!
VI
Настя недоверчиво покосилась на нее:
— Издеваешься?
Аня, не сводя с нее удивленного взгляда, покачала головой.
— Нет…
— Покажи.
— Вот, смотри, — протянула книгу потрясённая Аня. (Она смотрела на подругу, как будто увидела ее впервые.)
Настя прочла еще раз:
— Древний Египет… храмовая жрица… царского происхождения. Нет! Врёт твоя книга! — и, хлопнув книгой (взметнулись тысячи пылинок — Настя чихнула), сунула ее в руки Ане. — Правду говорю, твоя книга врёт! У нас с тобой одна дата рождения! Так что и ты, и я жрицы, и самое смешное, что вероятно, даже в одном храме! Обе царского происхождения! «Королевишны», одним словом, — почему-то глупо хихикнула Настя.
— Не скажи, — медленно проговорила Аня, — не скажи. Я— то, вообще, не знаю, когда я родилась и где? Меня нашли у дома малютки второго мая, но не факт, что родилась я именно в этот день! А вот тебя, как говорят, принесла бабушка, заметь, родная бабушка! И она о тебе знала всё!
— Аня, да ладно, оставь… ты мне вот что лучше скажи, может Эхнатон утонул в водах Красного моря и именно он был тем библейским фараоном Исхода, а? Мумии его-то нет! — Настя говорила, уже не обращая на Аню внимания. — А Рамсес?! Рамсес не может быть этим самым фараоном Исхода, если его мумия покоится в Каирском музее! Ой!!! Аня, до меня только сейчас дошло! Я могу забыть о своей диссертации — мой фараон Исхода — Рамсес Великий — умер в своей постельке! Он не гонялся за детьми Израиля по пустыне и не погиб в Красном море!
Аня же искоса, задумчиво смотрела на подругу и думала: «А ведь как похоже! Если наши души реинкарнируют, если они путешествуют в пространстве и времени, то для Насти — жрица Тайных Знаний — это как раз та ипостась, которая ей подходит. Интересно, что это она опять бубнит, а… Истину ищет…, отстаивает…, спорит…, неугомонная! Вот какая мне разница, кто там утоп в Красном море, догоняя восставших евреев: Эхнатон, Рамсес или еще кто? А ей вот не все равно! Бубнит. Доказывает!»
Аня даже и не пыталась участвовать в Настиных выводах, а мысленно одевала ее в белое платье из гофрированного газа, подпоясывала красным пояском, как у царицы Нефертари на фресках, на руки и ноги золотые браслеты с бирюзой и ониксом, на шею красивейшую пектораль в виде скарабея, на голову золотого коршуна…
Мысленно закончив с одеждой, принялась за лицо, но Настя, не прекращающая бубнить, мешала ей сосредоточиться на столь интересном творческом процессе, поэтому она задумчиво предложила:
— Настя, давай тебе глаза сурьмой подведем?
— Зачем?
— Посмотрим, как тебе, подойдет или нет?
— Нет, — отрезала Настя и продолжила прерванные размышления:
— Аня, ты же не будешь оспаривать, что на момент Исхода Египет был сильнейшим государством?
— Ну, что ты! Конечно же, нет! — с ехидством согласилась Аня, всё же мысленно подводила черным ей глаза.
Настя как обычно не заметила язвительной интонации, а продолжала разматывать невидимый клубок предположений за чуть видимую нить.
— Чем?
— Что чем?
— Ну чем таким обладали египтяне? Знанием что ли? Знание, которое способно было удерживать целые народы в мире и в благолепном смирении. Что же это было?
— Ну, допустим, не всегда-то они и усмиряли, да, и сами были захвачены несколько раз, например, гиксосами…
— Ты права, да вот только ты, Анечка, забываешь, гиксосы умудрились захватить Египет, но поработить Его они не смогли! Они ничего не внесли нового в жизнь Египта! Ничего! — Настя пригрозила пальцем неведомым врагам Египта.
— Постой, а колесницы!? Ведь до них в Египте не было колесниц! Колеса не было! Волокли сани волокуши!
— Да, здесь ты права, — серьезно кивнула Настя. — Но затем гиксосы сами стали заложниками собственного вторжения. Сами того не понимая, но они приняли жизнь Египта, как Высшую. Они склонили свои головы перед … — она остановилась «Перед чем?» и, осененная подсказкой, радостно добавила, — Перед могуществом высшей цивилизации! А?
Аня скривилась, а Настю распирала гордость за древних египтян:
— Скорей всего гиксосов самих оторопь брала — им удалось захватить Египет? Гиксосы — кочевые племена и, наверняка, были язычниками с деревянными божками и доморощенными культами! Это же надо было так захватывать и порабощать, чтобы потом своего же собственного властителя не иначе, как фараоном, не именовать! Что может быть более красноречивым доказательством?! И потом, куда делись эти самые гиксосы!? Куда ушли?
Аня опять скривилась. «Так все это неинтересно! Так мне надоело! Вот если бы Настёна завела разговор о моде — вот в таком бы разговоре я приняла бы живейшее участие. А спорить из-за каких-то там гиксосов, уж, нет, увольте! Сил моих больше нет! Так все надоело! И зачем я с ней поехала, лучше бы отправилась со всем курсом на раскопки под Бухару. У них там сейчас весело: КВН, дискотека, а с Настей только и слушай, что о фараонах, чудных ее видениях, гиксосах, да об атлантах. Начиталась книг, насмотрелась фильмов и теперь у нее самой сплошное кино в голове, а, вернее сказать, каша».
Вдруг ее внимание привлек Настин медальон.
«Интересная вещичка! Почему я раньше его не видела? Нет же, видела, но как-то не так! Ведь он и в самом деле похож на…, да и пиктограммы на нём как на фресках царицы Нефертари!»
— Откуда ты говоришь этот медальон? — она было потянулась к Настиной шее.
Настя дернулась, отодвинулась, сложила руки на груди, надула губы и буркнула:
— Ниоткуда! Все, ничего больше не скажу! В свои выводы посвящать не буду, оставлю при себе, раз ты даже и не пытаешься постичь истину. Хоть бы вид сделала, что тебе интересно…
