— Это мы пожалуйста, — сообщил мимокрокодил и чем-то под диваном забулькал. Через несколько секунд прямо у носа хемуля образовалась рюмочка. Другая висела рядом, поддерживаемая тонким щупальцем.
— Na zdrowie! — вежливо сказал Анонимус.
Астроном лихо закинул пятьдесят граммулечек можжевёловой прямо в пасть. Икнул, облизнулся и снова подставил рюмку. Выпили ещё. Потом усугубили. И только после четвёртой мимокрокодил поинтересовался, за что же они, собственно, пьют.
Кшиштоф Дариуш ничего скрывать не стал, да и не желал. Ему хотелось поделиться. И в данном случае Анонимус казался вполне подходящим собеседником. Хотя бы потому, что был в курсе дела.
— Мы пьём за тридцатое февраля, — сказал астроном. — С полным на то о — о — основанием, — он зевнул во всю ширь могучей хемульской пасти.
— Гм, — мимокрокодил кашлянул. — Ну я в вас не сомневался. Так значит, вы все обстряпали по науке?
Хемуль отвалился на спинку дивана и издал звуки утробные, польские, непотребные. Мохнатое пузо его затряслось, заходило туда-сюда. На глазах выступили слёзы — крупные, как фасоль.
Анонимус сконцентрировался — то есть принял крокодилообразный вид — и осторожно потрогал сотрясающегося хемуля за плечо.
— С вами все в порядке? — осторожно осведомился он.
Это вызвало новый пароксизм. На этот раз Анонимус понял: астроном просто веселится.
— Ну ты сказанул, — наконец, сказал хемуль, вытирая слёзы подолом. — Обстряпал по науке… — тут его снова разобрал смех.
В этот момент в дверь кто-то постучал — деликатно, но отчётливо.
Хохот резко оборвался. Мгновенно побледневший хемуль уставился на дверь.
— Это кто? — тихо спросил астроном. — Это за нами пришли? От Морры?
— Вряд ли, — так же тихо сказал Анонимус. — Если от Морры — они бы дверь вышибли. Это что-то другое. Пойду открою.
На пороге стояла низенькая куровца в зелёной жакетке.
— Приветствую вас, пан Пшибышевский, — голос у куровцы оказался звучно-официальным. — К вам с неофициальным дружественным визитом Амвросий Атаульф Висконти фон Вюртемберг Саксен-Готфский!
— Ы… — только и успел сказать астроном, как куровца куда-то сдристнула, а в дверном проёме появилась белая змеиная голова.
Анонимус от почтительности растаял и даже растёкся по полу, булькая что-то вроде «достопочтенный» и «соблаговолите».
Змей, не обращая на это никакого внимания, вполз в кабинет. Астроном невольно подумал, до чего ж Амвросий всё-таки длинный.
— Давненько не виделись, дорогой Кшиштоф, — церемонно сказал змей, осторожно укладываясь вокруг дивана и отряхивая хвост. — Ну и пылища тут у вас… Надеюсь, я вас не отвлёк от научных занятий? Хотя перерывы бывают полезны, — добавил он тоном, не предполагающим возражений.
— Да всё нормально, — выдавил из себя астроном, возвращаясь на прежнее место. Внезапное вторжение змея его всё же напрягло.
— Я вижу, вы немного удивлены, дражайший Кшиштоф Дариуш? — осведомился Амвросий у хемуля, — а между тем удивляться нечему. У меня недурная интуиция. Ещё вчера я заметил, что у меня непроизвольно виляет хвост. Le fr'tillement de ma queue est un grand signe chez moi
. То есть для меня это знак того, что прямо сейчас случилось что-то знаменательное. И тут я почему-то вспомнил о вас, дорогой профессор…
— Да ладно. Просто за мной… присматривают, — в последний момент астроном удержался от слова «шпионят».
— И это тоже, — спокойно согласился Амвросий. — Но я больше доверяю хвосту. Итак, вы сделали какое-то важное открытие. И я, кажется, догадываюсь, какое именно. Вы решили вопрос с тридцатым февраля?
— Не-а, — на лице хемуля снова проступило торжество. — Не надо решать никаких вопросов. Оно действительно есть. Я могу это доказать.
— Очень, очень интересно. И как же это возможно? — змей приблизил голову к лицу астронома.
— Как возможно — это не ко мне. Есть факт. Время прохождения неподвижных звёзд по небесной сфере уменьшилось. На ничтожно малую величину, но это значит…
— То есть вы хотите сказать, что Земля стала вращаться быстрее? — догадался Амвросий. — У вас есть предположения относительно причины этого?
— Окова влияет, — хемуль развёл руками. — Других версий у меня нет. Так что примем это за базовую гипотезу. Теперь внимание. Мы знаем, что Окова существует как минимум триста тринадцать лет, а вообще-то больше. Даже если предположить, что она была создана незадолго до Хомокоста и раскрутка шла с нуля равномерно… да вы сами посмотрите, расчёт простейший… — он потянулся было к столу, стал подниматься, но тут змеиный хвост поймал его под коленки и отправил обратно на диван.
— Уж простите, — сказал Амвросий, — но про цифры мы поговорим позже. Давайте сразу выводы. Сколько лишнего времени набирается?
— Сорок девять часов. Чуть больше двух суток.
— И это можно доказать? Я имею в виду — по науке?
— Нужна обсерватория с приличным телескопом, — сказал Пшибышевский. — Но в Директории они есть, местные должны подтвердить… хотя… — тут он призадумался.
— Вы хотите спросить — где они были раньше? — змей качнул головой. — А вы посмотрите с другой стороны. Полковник Барсуков привёл к власти Морру с помощью трюка: власть была передана Временному Консультативному Комитету. Но его второе заседание назначено на тридцатое февраля. Это было сделано под психическим давлением привезённых Барсуковым контролёров. Но почему именно тридцатое? Почему не тридцать первое? Или даже тридцать шестое? К чему разница всего на день? У вас есть какие-то догадки?
— Мне нужно выпить, — решительно сказал профессор. — Двойную порцию, — добавил он, глядя на Анонимуса, уже потёкшего под диван за можжевёловой.
Остограммившись и немного помолчав, астроном сказал буквально следующее.
— Или совпадение, или это самое. Ну то есть в смысле.
Удивительно, но Амвросий что-то понял.
— Совпадение? Не думаю. Барсуков подстраховался бы, просто на всякий случай. Назначил бы какое-нибудь пятидесятое мартобря. И все подписали бы. Нет, он поставил тридцатое намеренно. Подстелил соломки. Причём так, чтобы это было незаметно. С Директорией у него прекрасные отношения. Местные астрономы наверняка знают, что планета вращается быстрее. Так что в случае чего полковник мог бы распространить эту информацию и организовать тридцатое февраля своими силами. Но мы успели раньше. Хотя нет. Ещё не успели. Собирайтесь.
— Что собирать? — не понял хемуль.
— Личные вещи. Мы уезжаем.
— К-к-куда? — возмущённо пролепетал астроном
.
— В Директорию. Вы же не думаете, что Морра позволит нам устроить собрание Консультативного Комитета здесь, в Хемуле?
— Кому нам? — опять не понял Пшибышевский.
