Но Оскар не учёл того, как будет передвигаться Пеппи, подумал Максимилиан, когда они в пятнадцатый раз остановились наверху черепичной крыши, поджидая серого кота. Пеппи полз, цепляясь когтями и дрожа всем телом.
– С такой скоростью мы не много увидим, – заметил Максимилиан, обращаясь к Оскару. Они пересекли всего четыре крыши, и Пеппи приходилось уговаривать перед каждым прыжком. А Париж с высоты был прекрасен. Огни города сверкали на многие километры, и снизу до котов доносились звуки скрипок и ароматы вкуснейших стейков, которые готовились в битком забитых маленьких бистро. Официанты в длинных белых фартуках носились туда-сюда, нося по шесть тарелок сразу, или удерживая на серебряных подносах огромные графины. Это всё напомнило Максимилиану о том, что давным-давно пора ужинать, и им придётся возвращаться в концертный зал до того, как он успеет хотя бы одним глазком взглянуть на знаменитую Эйфелеву башню.
– Это напоминает мне одного кота, который выглядел точно так же всего год тому назад, – со значением глядя на Максимилиана, проговорил Оскар. – Побольше терпения, мой друг.
Макс оглянулся на Пеппи и немного смутился. В тот первый вечер, путешествуя по крышам Лондона, он был в таком же ужасе, как Пеппи сейчас, и восхищался тем, с каким мастерством Оскар перелетает с крыши на крышу, переворачиваясь в воздухе. Макс решил быть снисходительнее.
– Прошу прощения за свою ошибку при нашей встрече, – извинился он перед Пеппи, который скользил по черепице. – В зале сидела дама, у которой только сегодня похитили кошку, так она очень похожа на вас. Я видел на фотографии.
Пеппи открыл рот, чтобы ответить, и тут его задняя лапа оступилась. Он пискнул от страха и крепко зажмурился. Пеппи явно был не из тех котов, которые могут делать два дела одновременно. Максимилиан подождал, пока тот продолжил путь, и снова заговорил.
– Такая серая, в бриллиантовом ошейнике, – сказал он. – Правда, совсем как вы.
Пеппи нахмурился.
– Похоже на Звёздочку, – ответил он. – Действительно красивая кошка. Неудивительно, что вы приняли её за меня.
Максимилиан хотел уже высказаться о самовлюблённости некоторых, но, перехватив предупреждающий взгляд Оскара, передумал.
– Она живёт вон там, – Пеппи лапкой указал на особняк кремового цвета с высокими узкими окнами. Подоконники там были увиты цветами, а верхний этаж опоясывал балкон с изысканными коваными перилами.
– Если кто-то заберётся на эту крышу, то с лёгкостью сможет спуститься на балкон и проникнуть таким образом в дом, – принялся размышлять вслух Максимилиан, чувствуя покалывания в хвосте, как бывало всегда, когда он разгадывал загадку.
Пеппи не обратил внимания на его слова и указал на другой дом через пару улиц.
– Вон там произошло первое похищение, – сказал он. – Там, где большие окна. Все обитатели как раз были на пикнике на речке, а когда вернулись, не обнаружили свою кошечку, Матильду, в её корзинке.
– Как ужасно, – посочувствовал Оскар.
– А Матильда тоже серая? – уточнил Максимилиан, нащупывая возможную связь между преступлениями, но Пеппи покачал головой:
– Прелестная кошечка в тёмную и ярко-коричневую полоску. В «Газетт» была её фотография в корзинке, среди роз. Её хозяйка – художница.
Максимилиан подумал, что розы и художницы не имеют отношения к делу, но Пеппи сложил передние лапки вместе и вздохнул, совершенно забыв свои страхи по поводу высоты и неумения лазать по крышам.
– Кстати, о фотографиях – вы должны прийти навестить меня послезавтра, – проговорил он. – Меня будет фотографировать Зели́.
Судя по волнению, с которым это было произнесено, Максимилиан и Оскар должны были знать, что из себя представляет Зели.
– Она хоть и молода, но уже выдающийся фотограф! Лучший фотограф в городе! – воскликнул Пеппи. – Её работы всегда шикарные и утончённые. Она делает портреты только самых элегантных клиентов, и к ней огромная очередь. Ну, пообещайте, что придёте.
Максимилиан вовсе не был уверен, что ему захочется целый вечер наблюдать, как Пеппи выпендривается и принимает разные позы. Он уже понял, что серый кот воображала. С другой стороны, невежливо отклонять приглашение, а после того, что сегодня произошло, Максимилиан очень хотел продемонстрировать умение вести себя в приличном обществе.
– Наш домик очень легко найти, – продолжал Пеппи. – Просто идите по направлению к Эйфелевой башне, а когда доберётесь до парка с каруселями посередине, то увидите розовый дом. Его окна как раз выходят на озеро с лебедями. Жилище небольшое, надеюсь, вам там не покажется слишком многолюдно, чтобы скоротать вечерок.
Максимилиан как раз хотел сказать, что с удовольствием нанесёт визит, когда часы на башне отбили половину часа, заглушив на минуту шум улиц, доносящийся снизу. Пеппи в панике обернулся, среди крыш разыскивая взглядом концертный зал.
– Мадам будет в ужасе, если мы опоздаем! – вскричал он. – Было уже без четверти, когда опустили занавес. Мы слишком задержались.
И, не думая о том, как страшно ему было добираться сюда, обратно он понёсся большими прыжками и разом перемахнул на соседнюю крышу.
Глава 6
Чай у мадам Элизы
На следующий день концерт не проводился, поэтому мадам Эмеральда заехала за Сильвией и Агнессой очень рано и увезла их из отеля на автомобиле бутылочно-зелёного цвета. Максимилиан свернулся клубком на коленях у мадам. Оскар аккуратно примостился рядом, аристократически подняв подбородок. Они катили вдоль авеню, и с отцветающих деревьев на них сыпались розовые лепестки, потом через парк, где было полным-полно парочек, выбравшихся на пикник. Наконец, они затормозили перед кремовым особняком на востоке города. Окна первого этажа почти полностью скрывались за цветущей глицинией. Её побеги змеились вверх и каскадами голубых цветов окутывали балкончики на верхних этажах. Максимилиан заметил, что возле одного из окон стебли лианы безжалостно оторваны от стены и безжизненно повисли.
– Мадам Элиза – моя давняя, самая любимая подруга, – сказала им мадам Эмеральда, нажимая на кнопку дверного звонка. Она взглянула на Максимилиана с Оскаром и улыбнулась. – И наверняка, кто-то из наших красавчиков не устоит перед её чудесной кошечкой, Розочкой.
Сильно взволнованный лакей встретил их у входа. Приняв от гостий пальто, и уронив, по меньшей мере, три раза их шляпки, он, наконец, проводил их в изящно обставленную гостиную, где на кушетке рыдала в подушку маленькая женщина. Лакей покраснел и громко откашлялся, и только тогда леди подняла голову.
– Шери́! – воскликнула она, спрыгивая с кушетки и кидаясь на шею к мадам. – Какое счастье, что ты пришла! Моя бедная малышка Розочка!
