Я надеюсь, что на этом мы с нею закончили. Я предпочитаю смириться с потерями, по крайней мере, пока, чтобы отыграться в дальнейшем.
И мне не нравятся её грязные мысли по поводу Виллиса. Виллис – один из самых близких моих воображаемых друзей, я любил эту маленькую дворняжку, и её поднятые брови приводят меня в бешенство. [Виллис – молодой марсианин, которого герой считает своим домашним животным. Именно Виллис часто помогает ему выпутаться из неприятностей.]
15 марта 1949: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Сначала Ваше письмо: единственная часть, которую стоит прокомментировать, это замечание мисс Д. о том, что стоило бы попросить хорошего фрейдиста проинтерпретировать дела Виллиса. Нет никакого смысла на это отвечать, но можно я немного поворчу? «Хороший фрейдист» найдёт сексуальные коннотации в чём угодно, это – основа его теории. В свою очередь я утверждаю, что без помощи «хороших фрейдистов» мальчики не увидят в сцене ничего, кроме изрядной доли юмора. В «Космическом кадете» «хороший фрейдист» нашёл бы в ракетах, «устремлённых в небо», определённые фаллические символы. Возможно, он был бы прав, пути подсознательного неясны и их нелегко читать. Но я всё равно отмечу, что мальчики – не психоаналитики. Ни один человек с нормальной, здоровой сексуальной ориентацией не увидит ничего такого в этой сцене. Думаю, моя жена, Джинни, лучше всего резюмировала это, сказав: «У неё извращённый ум!»
Кто-то из участников этого спора действительно нуждается в психоаналитике – и это не Вы, не я и не Виллис.
18 марта 1949: Лертон Блассингэйм – Роберту Э. Хайнлайну
Книга должна быть изменена, чтобы она могла попасть в рекомендованный библиотечный список
[48]. В сфере книг для несовершеннолетних есть определённые цензурные ограничения. По книгам, которые будут закупаться библиотеками, издатели должны дать письменные показания под присягой, подтверждая, что в них нет ничего, что могло бы оскорбить или сбить с пути истинного юнцов или их родителей. Далглиш посылает список правок, необходимых в «Красной планете». Как только эти правки, рекомендованные детскими библиотекарями, будут сделаны, «Scribner» возьмёт книгу. «Scribner» – уважаемый дом и прекрасный клиент для РЭХ.
ПРИМЕЧАНИЕ РЕДАКТОРА: Примерно в это же время Роберт искал идею для рассказа «Бездна», который он обещал Джону В. Кэмпбеллу-мл. для специального выпуска «Astounding» в ноябре 1949-го. Мы решали эту задачу методом, известным сегодня как «мозговой штурм». Я высказывала идеи, а Роберт разбирал их на части.
Название «Бездна» было помехой. В конце концов я предложила, что, может быть, сделать что-то вроде истории о Маугли – человеческом младенце, воспитанном расой чужаков, которого держали его вдали от людей, пока он не достиг зрелости. «Слишком большая идея для рассказа», – сказал Роберт, но сделал себе пометку.
Далее мозговой штурм привёл к идее, Роберт хотел дать в «Бездне» историю о супермене. Что супермены делают лучше, чем их сверстники? «Они лучше думают», – ответила я. Тогда была сделана другая пометка.
Затем Роберт скрылся в своём кабинете и изложил на восемнадцати страницах, через интервал
[49], идеи, которые пришли к нему в голову по предложенной теме Маугли. Он трудился над этими страницами всю ночь и вышел со стопкой бумаг под названием «Человек с Марса» [ «Чужак в стране чужой»].
«Человек с Марса» был тогда отложен, написана «Бездна», чтобы успеть к сроку, назначенному ДВК
[50], потому что рассказ нужно было отослать в Нью-Йорк до нашего отъезда в Голливуд. Мы планировали поехать в Калифорнию в конце мая и в то время понятия не имели, когда вернёмся в Колорадо.
24 марта 1949: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Я согласен на любые исправления [в «Красной планете»]. Давайте двигаться вперёд с контрактом. Пожалуйста, попросите, чтобы она прислала мне оригинал рукописи. Пожалуйста, попросите, чтобы она сделала свои инструкции по исправлениям как можно более подробными и настолько определёнными, насколько это возможно. Она должна принять во внимание, что эти исправления делаются, чтобы удовлетворить её вкусам и её специальным знаниям требований рынка, поэтому мои вкусы и моё ограниченное знание не могут служить мне путеводителем в отработке исправлений, иначе я сразу бы представил рукопись, которая её удовлетворила.
* * *
С изумлением отмечаю, что она больше не говорит о книге «качество сказочки», «не наш вид научной фантастики», «неконтролируемое воображение», «странные формы марсиан» и т. д. Единственный вопрос, который её по-прежнему беспокоит, – о Виллисе и (простите мой румянец!) такой вещи, как с-кс. O’кей, выходит, с-кс был, вероятно, ошибкой со стороны Всемогущего, который первым изобрёл с-кс.
Я полностью капитулирую. Я буду выхолащивать проклятую вещь любыми способами, как она пожелает. Но я надеюсь, что Вы продолжите теребить её, чтобы она всё же не уходила от конкретики и отслеживала изменения сюжета, когда она требует удалить какой-нибудь специфический фактор. Не то чтобы мне было трудно, Лертон, но некоторые из вещей, против которых она возражает, играют существенную роль в сюжете… если она уберёт их, история перестанет существовать. Убрать детали, касающиеся Виллиса, против которых она возражает, – намного более простая задача. Это всё закулисные штучки, и они не влияют на сюжетную линию до последней главы
[51].
Если она вынудит меня к этому, то я удалю то, против чего она возражает, а затем позволю ей взглянуть на оставшийся труп, тогда, возможно, она пересмотрит своё мнение, что это «…не затрагивает главное тело истории…» (прямая цитата).
Я принимаю Ваши замечания об уважении, которого заслуживает марка «Scribner» и которое должно распространяться и на неё в том числе, и тот факт, что она жёстко ограничена требованиями рынка, зажатого в тисках цензуры. Я по-прежнему не считаю её хорошим редактором, она не умеет читать синопсис или рукопись с творческим воображением.
Я ожидаю, что это будет моим последним предприятием в этой области, овчинка не стоит выделки.
