Командование фронтом критики не терпит. Указания представителей Ставки и Генштаба на недостатки в работе командования фронтом встречает в штыки.
Исходя из вышеуказанного Государственный Комитет Обороны ПОСТАНОВЛЯЕТ:
1. Генерала армии Попова М. М. снять с должности командующего 2-м Прибалтийским фронтом, как не справившегося с командованием фронтом, и снизить его в звании до генерал-полковника.
2. Генерал-лейтенанта Булганина отстранить от должности члена Военного совета 2-го Прибалтийского фронта как не справившегося со своими обязанностями…»
О дальнейшей судьбе Маркиана Михайловича было указано в приказе Ставки ВГК № 220087, подписанном Сталиным и Антоновым в тот же день: «Генерал-полковнику Попову М. М. по сдаче фронта, в присутствии представителя Ставки генерал-полковника Штеменко, прибыть в распоряжение начальника Главного управления кадров НКО…»
Но вернемся к злосчастному постановлению ГКО, у которого, в сущности, было два автора. Один – Сталин, а второй – генерал армии Антонов.
Что и греха таить, именно А. И. Антонов, будучи начальником Оперативного управления, начиная с весенне-летней кампании 1943 г., принимал участие в разработке всех важных кампаний и стратегических операций Вооруженных Сил. А с мая 1943 г. под его непосредственным руководством, уже как 1-го заместителя начальника Генерального штаба, велась разработка летней кампании 1944 г.
Как мы помним, по плану Генштаба, а значит, плану Антонова, войскам 2-го Прибалтийского фронта предстояло сковать силы 16-й армии группы армий «Север» и не допустить переброски ее частей под Ленинград и Новгород. Далее фронту следовало нанести лобовой удар по Идрице, с выходом на Ригу. Однако М. М. Попов был категорически против сосредоточения усилий на Идрицком направлении. И трудно не согласиться с Антонином Александровичем, который разговаривал на эту тему с Маркианом Михайловичем, а потом написал: «Там были очень плотная оборона, подвижность резервов. Выполняя первую задачу, предложили, во избежание громадных потерь, менее глубокий удар на Новоржев, где можно было объединить усилия нескольких армий. И. В. Сталин с этим тогда согласился. Соединения фронта атаковали врага юго-западнее и севернее города Новосокольники. Девять дней и ночей не затихали бои, в результате которых захвачена была станция Насва, перерезана железнодорожная линия Новосокольники – Дно, и 18-я армия, блокировавшая Ленинград, не только лишилась помощи со стороны 16-й армии, но по этой дороге не могли поступать и подкрепления из резерва группы армий "Север".
Эти успехи способствовали наступательным действиям Ленинградского и Волховского фронтов, начатые 14 января, которые привели к ликвидации блокады города на Неве, и их войска, ломая сопротивление, устремились к Луге, а затем к Псковско-Островскому укрепленному району и Нарве.
29 января войска 2-го Прибалтийского фронта овладели крупным железнодорожным узлом и городом Новосокольники и продолжали бои в направлении Идрицы, однако в глубокий прорыв они не переросли, но создали реальную угрозу окружения левого крыла 16-й армии, где южнее Старой Руссы перешла в наступление и 1 – я ударная армия фронта. Поэтому германское командование предприняло отход на широком фронте своевременно, не замеченное частью войск 2-го Прибалтийского фронта. Запоздалое продвижение за отходящим врагом помешало энергичному преследованию и позволило ему занять заранее подготовленные рубежи.
В то же время по предложению первого заместителя начальника Генерального штаба генерала А. И. Антонова, Ставка предписала командованию фронта вернуться к ранее отвергнутому плану нанесения главного удара на Идрицу, с привлечением к этому уже и правого крыла 1 – го Прибалтийского фронта и вспомогательных ударов на Новоржев, Опочку и Остров.
После такого решения командующий фронтом М. М. Попов уже не находил взаимопонимания с Генеральным штабом (с Антоновым) и обязан был выполнить волю Ставки, хотя и отчетливо представлял себе, чего будут стоить эти бои. Они принесут ничем не оправданную гибель множества людей! Но не выполнить эту волю Ставки он не мог. Приказ – есть приказ!»
И это одна из причин совершенно несправедливого понижения Маркиана Михайловича. Он «столкнулся» и был не согласен с самим Антоновым, который в феврале 1945 г. стал начальником Генерального штаба.
Алексей Иннокентьевич был старше М. М. Попова на 8 лет. Сын капитана русской армии (татарин-кряшен) и домохозяйки польского происхождения. Окончил Санкт-Петербургскую гимназию, учился на физико-математическом факультете университета, прошел ускоренный курс обучения в Павловском военном училище. В чине прапорщика участвовал в Первой мировой войне. Был ранен в голову и награжден орденом Святой Анны. В Красной армии занимал исключительно штабные должности. Участвовал в Гражданской войне. В 1931-м окончил основной факультет Академии им. Фрунзе, а в 1933-м ее оперативный факультет.
По свидетельству очевидцев, обладал завидной усидчивостью и настойчивостью в учебе…
В Академии Генштаба Антонов проучился всего год, так как был назначен Ворошиловым начальником штаба Московского округа. С 1938-го по 1941-й он преподавал в Академии им. Фрунзе. Там же получил ученое звание доцента и воинское звание генерал-майора. С начала Великой Отечественной войны Антонов – начальник штаба ряда фронтов, а с декабря 1942 г. в Генштабе (до него начальники Оперативного управления сменялись 7 раз). Несколько месяцев 1943-го находился в распоряжении 18-го отдельного стрелкового корпуса в качестве представителя Ставки, а после возвращения с фронта и первого доклада в Ставке стал бывать у Сталина по нескольку раз в день. Известно, что только кремлевский кабинет Сталина (за период с 1943 по 1945 г.) Антонов посещал не менее 238 раз. Это гораздо больше кого-либо из руководящего состава Красной армии и больше всех командующих фронтами за все время войны, вместе взятых.
По свидетельству генерала Штеменко, Антонов пользовался у Сталина большим авторитетом, его мнением по вопросу проведения стратегических операций Верховный главнокомандующий интересовался почти всегда и никогда не пренебрегал. Более того, Алексей Иннокентьевич проводил с вождем долгие часы, обсуждая положение на фронтах и планируя будущие операции. Он любил музыку, поэзию, театр, кино, живопись, много читал и т. д.
Казалось бы, что мешало такому умному и культурному генералу, как Антонов, найти общий язык с таким же умным и культурным генералом Поповым? Но все дело в том что, несмотря на некоторую схожесть, они были разными на этажах военной иерархии. Один был до мозга костей командиром, а другой до мозга костей штабным работником. Один командовал людьми в поле, а другой из генштабовского кабинета по карте. И как бы это ни обидно звучало, все было именно так.
Один – 1-й заместитель начальника Генерального штаба, незаменимый для Василевского и для Сталина. Другой – всего лишь командующий войсками фронта, дальше стереотрубы не видящий, уже пониженный однажды, затем прощенный, «случайно» отличившийся, на место которого всегда можно найти замену. Один был человечным, открытым, душевным, другой – скупым на поощрения и официально сухим. Словом, разные они были. И каждый считал себя правым на все сто процентов. Но только за одним стоял Сталин, а за другим не было никого!
