Но торопиться — хотя бы и задним числом — нам негоже.
МИРАЖНОЕ И НАСТОЯЩЕЕ
Из двух тысяч художественных фильмов, снятых в России от 1907 года до конца существования частных фирм в 1920-х, сохранилось чуть больше трёхсот. Их изучение позволяет видеть, как развивался русский кинематограф, проделавший всего за несколько лет путь от балаганного зрелища до зрелого искусства, способного выдержать конкуренцию со стороны более «взрослых» европейских держав.
Уже через полгода после первого в мире кинопоказа в Париже, 4 мая 1896 года, в Санкт-Петербурге в увеселительном заведении «Аквариум» состоялась премьера аттракциона «Синематограф братьев Люмьер». 6 мая этот аттракцион смогли увидеть и москвичи в театре Солодовникова на Большой Дмитровке. В июле он показывался в дни Всероссийской выставки в Нижнем Новгороде, затем в летнее время — в эстрадных театрах Киева, Харькова, Ростова-на-Дону, Нижнего Новгорода. Сеанс «живой фотографии» обычно длился десять-пятнадцать минут.
Первая хроникальная съёмка в России произошла опять же в Москве в том же мае 1896 года, когда французские операторы из ателье Люмьеров запечатлели на плёнке коронационные торжества Николая II. Высший свет отнёсся к результату восторженно, и даже сам царь, слегка презрительно и опасливо относясь к кинематографу, не стремился к его тотальному запрету, ограничившись «здравыми» ограничениями. Ещё много лет Николай и его супруга смутно опасались народных волнений, спровоцированных киносборищами. В 1916 году, незадолго до своего свержения, царь утверждал: «Кинематограф, показывая по большей части сцены грабежа, воровства, убийств и разврата, особенно вредное влияние оказывает на нашу молодёжь... В отношении кинематографа надо что-то предпринять. Я подумаю об этом». Не знаю, как и что подумал император, но всё осталось, как было — то есть стихийно.
Первые кинопоказы совпали с упомянутой коронацией, поэтому широкая публика их почти не заметила. Однако уже летом известный театральный антрепренёр Борис Корельский организовал в Москве в летнем театре «Эрмитаж» показ тех же люмьеровских фильмов, куда были приглашены журналисты и другие «сливки общества». На сей раз зрелище имело оглушительный успех. После этого Корельский включил синематограф (в том числе и кадры коронации) в постоянную программу «Эрмитажа» наряду с лёгкими оперетками. И не прогадал — театр получал ежедневно полные сборы. В том же году в России появился первый кинооператор: комический актёр Сашин купил французский киноаппарат и стал снимать сцены из московской жизни. Их показы проходили в театре Корша по соседству с садом «Эрмитаж» (Петровский переулок, 3).
В конце декабря 1896 года в Верхних торговых рядах близ Красной площади открылся первый в столице синематограф, предназначенный для демонстрации игровых кинокартин. В «Электрическом театре» представления (так называли в то время киносеансы) давались каждые полтора часа (с 14 до 23 часов). Поначалу реакция была сдержанной, но мало-помалу зал ожил, удивился — и стал реагировать. В течение полугода в заведении демонстрировались как документальные ленты, так и «большие» (до пяти минут) художественные фильмы — например «Нерон, испытывающий действие яда на своих рабах». Во время частых перерывов, необходимых для перемотки плёнки, публику развлекали граммофонной музыкой или игрой на фортепьяно, которая звучала и во время действия, иллюстрируя происходящее на экране. Пианиста называли le tapeur (по-французски «стукач»), поскольку из-за шума в зале ему приходилось буквально бить но клавишам, чтобы было слышно.
Первые специальные кинотеатры в России появились в 1903 году. В январе в четырёхэтажном ломе на углу Рождественки и Театрального проезда, при надлежащем дочерям московского текстильного фабриканта Хлудова, открылся «Новый электронный театр». Владелец кинотеатра (имя его история, к сожалению, не сохранила) закупил в Париже новые фильмы Жоржа Мельеса: «Путешествие на Луну», «Гулливер», а также уже знакомые всем по прошлым годам фильмы «Золушка», «Красная Шапочка», «Синяя Борода» и др. Цена билета в зависимости от места составляла от 30 копеек до рубля (дети и учащиеся платили половину стоимости). Начался ажиотаж. Вскоре в борьбу за зрителя вступил ещё один кинотеатр — «Электро-космографический театр» в Неглинном проезде. Называю адреса, чтобы было видно, что кинематограф гнездился в центральных частях города, наиболее образованных и разборчивых по части зрелищ. Так что с «ярмарочным увеселением» уже тогда всё было отнюдь не так просто...
Летом 1905 года в Москве на Страстном бульваре в доходном доме князя Горчакова, в помещении на 50 человек открыл кинотеатр некий рижский мещанин Карл Иванович Алксне. Особая культура и вежливая обходительность владельца, бывшего по совместительству и кассиром, и администратором, и даже билетёром, быстро сделала этот адрес популярным среди новоявленных синефилов. Свой театр хозяин назвал по-домашнему: «Электротеатр К. И. Алксне». К зрителям (как и в афишах) он обращался неизменно вежливо и умеренно громогласно: зазывал «почтеннейшую публику» посетить его «скромный театр» и обещал «действительно полное удовольствие». Быстро разбогатев, Алксне меньше чем через год переехал в двухэтажный особняк на углу Тверской и Страстного бульвара, оборудовав помещение уже на полтораста посадочных мест. Его кинотеатр входил в число шикарных популярнейших кинозалов.
И вот сенсация: в ноябре 1909 года в «Русском слове» публикуется заметка о предстоящем открытии на Арбатской площади так называемого «Художественного электротеатра». По такому случаю москвичи приглашались на концерт, который давал оркестр в фойе нового театра. Здание его существует и поныне — это единственное дореволюционное киноателье, которое используется по прямому назначению. Оно было первым в России, построенным специально для кинематографа. Внешний вид «Художественного» был изменен в 1912 году, когда в архитектуре модерна возникло увлечение классицизмом: знаменитый Фёдор Шехтель перестроил фасад, придав ему черты античной классики.
Из ярмарочного аттракциона кино превращается в самостоятельную форму отдыха и развлечения: его посещают не только городские низы, как было совсем недавно, но и мелкая буржуазия, и книжная молодёжь, и значительная часть интеллигенции. «Загляните в зрительную залу, — говорил писатель Александр Серафимович, — вас поразит состав публики: здесь все — студенты и жандармы, писатели и проститутки, офицеры и курсистки, всякого рода интеллигенты в очках, с бородкой, рабочие, приказчики, торговцы, дамы света, городские низы, модистки, чиновники, словом — все».
По воспоминаниям Александра Ханжонкова (вот и зазвучало его имя!), в тот начальный период кинотеатром могли назвать любой амбар, склад, магазин, где отгораживалась будка для аппарата, на противоположной стене пробивался экран, под ним усаживался пианист, зал набивали вначале разнокалиберными стульями и скамейками. Тем не менее всё было строго регламентировано, и театровладелец обязан был сделать заведение полностью отвечающим приказам градоначальства. Конечно, часто случались накладки и ссоры: из-за тесноты в зале, из-за громоздких дамских шляп, из-за мужских приставаний к одиноким девушкам, из-за опозданий, из-за женских капризов, из-за громких разговоров и комментариев во время просмотра и т. д.
