Долго любоваться Даллларен не стал – некогда. Вместо этого он выхватил клинок и первым бросился врукопашную. Над черной чашей словно купол висел, но император знал – его можно пробить. И не надо для этого ничего сверхъестественного.
Только – решимость.
Полечь здесь, но и садореновцев рядом с собой положить. Теперь уж не до опасений – бить! Бить и не жалеть ни себя, ни людей…
Тонкая пленка дрогнула под ударом клинка – и поддалась.
* * *
Садореновцы оказались не промах. И сражались они с яростью обреченных, а верховный жрец еще и колдовал. Он понял – сегодня Воплощение не состоится, и его охватила ярость.
Его цель! Его смысл жизни!!! Украли!
Да, фактически его сегодня не просто обокрали – его уничтожили! А за это он уничтожит врагов!
Надо только силу, еще силы, больше силы… Жертва? Да!
Но силы от предыдущих жертвоприношений он отдал Садорену. А вот сейчас…
Жрец огляделся по сторонам. Кто бы сомневался – первой ему под руку попалась мать Воплощения. Она так и лежала на соседнем алтаре, дрожала всем телом, вся в крови… кажется, у нее уже и схватки начинались…
Жрец оскалился и занес клинок!
Один удар! Один хороший удар – и он пробьет насквозь и мать, и ребенка. Сила достанется ему – и тут не будет ни одного живого врага! Он замахнулся клинком…
Далларен прыгнул так, как никогда еще не получалось. Словно земля его ударила в пятки. И – дух вышибло.
В жреца он врезался с такой силой, что едва себе плечо из сустава не выбил. Даже клинком не успел замахнуться – так и покатились по обсидиану, сцепившись, словно пьяные возчики из-за кухарки.
Далларен ударил локтем в подбородок врага. В ответ сам получил в зубы, но такими мелочами императора было уже не остановить.
Отлетел в сторону меч. Далларен сомкнул руки на горле врага и принялся его душить.
Ответный удар – в глаза. Руки пришлось отнять и тут же разорвать дистанцию, уходя от удара кинжалом в печень.
– Червь! Я тебя…
Далларен и дослушивать не стал. Сплюнул грязь и бросился вперед. Что там творилось вокруг, императору было безразлично. Только бы добраться.
Бросок! Жрец схватился с императором врукопашную. Под пальцами лопнул нефритовый браслет, посыпались на землю пластинки…
В другой ситуации Далларен действительно положил бы всех. Но в данном случае…
Не просто так Селия выбрала пластинки. Заклинание было на каждой из них. Просто на каждой. На одной – активация. Еще на трех – убийство с усилением, еще…
И на одной – защита от воров.
Любой бы, кто сорвал этот браслет с хозяина, умер на месте. Селия здраво рассудила, что если браслет снимают и отдают – это одно. А если срывают…
Когда-то и с кого-то срывали украшения с благими целями? Вряд ли.
Браслет лопнул. Вслед за ним медленно осел на землю жрец. Селия зря заклинания на ветер не бросала. Мертв он был окончательно и безоговорочно, никакой Садорен не поможет.
И словно кисею с острова сдернули. Пропало давление на магов. Пропал антимагический полог.
А девчонка на алтаре, явно беременная (жертва? Или… мать Воплощения?), закричала вовсе уж диким криком.
Рожает?
Далларену было не до нее. Кажется, кто-то из гвардейцев этим занялся. А император был занят другим. Он поднял меч и шагнул к верховному жрецу.
Отрубить голову. Так, для гарантии.
* * *
Сарина лежала на алтаре. С завязанными глазами, с залепленными воском ушами.
Любимый сказал, что так будет лучше, и она не спорила. Хотя и было страшно – сначала.
Но очень скоро все вытеснила боль. Схватки начались вполне ожидаемо, но… но больно же! Как ты ни крути! Больно!
Хоть бога рожай, хоть обычного ребенка, а все равно – грязь, кровь, мучения никто не отменял.
Может, это и обычно, но Сарина чувствовала себя так, словно изнутри ребенок не пробивался, а прогрызался.
На нее сверху лили нечто горячее – и становилось ненадолго, но легче. А потом боль возвращалась снова.
Она кричала? Да, наверное…
Сама по себе она этого не понимала. Точно – кричала. Но не слышала даже своего собственного голоса. Ничего не слышала… Больно!
Не слышала она и звуков боя. Не видела сражения. Просто боль вернулась с новой силой и принялась рвать ее на части. Сарина взвыла особенно жалобно, и вдруг…
Стало легче? Нет! Стало особенно больно! Словно ее окончательно разорвали на части, и…
Кто-то рванул повязку с ее глаз. Над женщиной нависло суровое мужское лицо. Шевелились губы в окладистой черной бороде, что-то ей пытались сказать, но она не понимала. Боль кромсала ее на части, издевалась, а потом… потом стало на секунду легче.
И на руки Сарине опустилось легонькое тельце малыша. Ее малыша. Ее – и ее любимого человека… где он?
Сарина скосила глаза. И…
Мужчина, похожий на оживший кошмар, весь в крови, в чем-то черном и багровом, поднял меч и шагнул к телу…
Нет!!! Сарина закричала громко, протяжно, но было поздно.
Меч опустился. Голова верховного жреца покатилась по земле.
Женщина закрыла глаза.
Жить без любимого? Она не желает такой жизни.
Ребенок? О ребенке она попросту не думала, для нее это был не источник счастья, но здесь и сейчас лишь комок боли. Существо, которое…
Нет, думать она ни о чем не хотела. А вот магическими способностями обладала.
Сарина закрыла глаза – и ее сердце остановилось. Недовольно запищал младенец, почуяв свое одиночество.
Обычный младенец. Ритуал так и не завершили.
* * *
– Государь! Кажись, кончилась!
Далларен посмотрел на окровавленную женщину на алтаре.
Кончилась? Умерла?
– Ребенок?
– Живой…
– Мальчик?
– Да.
Далларен до крови прокусил губу.
Каких усилий ему стоило сейчас не отдать приказ? Взяли бы, как лягушку, да и башкой об алтарь! Но… нельзя!
Есть приказы, которые отдавать нельзя. Потом за них твои потомки такую цену заплатят, что лучше б ты сам помер. Два раза.
А потому…
– За ребенка мне головой отвечаешь. Понял?
– Да, государь.
Далларен сделал несколько шагов, посмотрел на ребенка.
Обычный малыш. Самый обыкновенный… и глазенки, как и у всех детей. Темные и бессмысленные.
Аура? Да и магии-то Далларен в нем не ощущал! Никакой!
