Пока еще – обычный ребенок… кажется, какие-то зародыши есть… Огонь? Да, нечто подобное. И его мать, похоже, была огневичкой, это видно в распадающейся ауре. И себя она убила, как свечку погасила…
Да и пес с ней, с фанатичкой!
Ребенок есть ребенок. Здесь и сейчас младенец точно не в ответе за своих родителей. А дальше…
Кто сказал, что нельзя вырастить малыша как родного? Он еще первый загрызет любого, кто посмеет оскалиться на империю! Далларен позаботится.
– Работаем! Чтобы ни одна сволочь живой не ушла!
Почти все жрецы Садорена полегли в этот день.
* * *
Придворный маг пришел в себя, когда ему на темечко полилась холодная вода. Очень холодная.
– Ох…
– Что ж вы так, господин хороший? – посочувствовал орк. – Да так неаккуратно!
– А…
Память быстро возвращалась. Боль – тоже.
– Стерва!
Орк покачал головой:
– Вы о девочках так не говорите. Они хорошие.
– Хорошие?! – возвращалось к магу еще и возмущение. – Хорошие?!
Орк выплеснул ему в лицо остатки колодезной воды:
– Если б не они, мэстер, мы бы тут все полегли. Вы бы тела наши откапывали.
Сказано было четко. Маг замолчал. Помотал головой:
– Вы…
– Мы. И девочки – хорошие.
И маг понял.
Если он еще что-то скажет не то… его просто закопают на радость хорошим девочкам. Или со скалы сбросят.
Сегодня три сопливые адептки обрели признательность нескольких десятков тысяч орков. И орки готовы были за них умереть.
Кровники? Да, что-то в этом роде.
Орки знали, кто подарил им жизнь. Кто подарил жизни их близким, их родителям и детям, кто готов был лечь костьми, не пропуская лавину к селениям.
Они не будут ставить памятники. Они не будут вручать ордена и титулы. Но зайди в селение – и тебе расскажут сказку о трех храбрых девочках.
А если в селение зайдет кто-то из адепток, для них всегда найдется место у очага. В любом доме. Еще и передерутся за честь их принимать у себя.
Маг понял. И заговорил о деле – сработал инстинкт самосохранения:
– Надо посмотреть, что там с остатками лавины. Да и насчет примесей в воде…
– Вот и верно, мэстер, – мирно согласился орк. – У девочек-то сил уж не хватило. Можно бы подождать, как они опамятуют, но энто ж когда будет! А дети малые, им водица нужна… Матери волнуются. А баба, сами понимаете, она ж баба!
Маг понял. И пошел заниматься делом. Давно пора.
* * *
– Ваше императорское величество! Разрешите доложить! Убитых жрецов – двести двенадцать. Убитых охранников, или кто тут с ними, наемники какие, – сто пятьдесят пять. Пострадавших пленников – семнадцать. Все взрослые мужчины. Из баб – только одна погибла, на алтаре, значит…
– С ее ребенком что?
– Жив-здоров, государь. Здесь недавно родившая нашлась, так мы ей малыша отдали. Кормит.
Далларен кивнул:
– Мне нужно человек двадцать – проводить к порталу. Меня и пленных. Буду в империи – пришлю подкрепление. Да и маги, наверное…
Легки на помине.
– Государь! – Даран Ашул, один из лучших магов поколения, приземлился с небольшим вихрем.
– Маги оправились, – подвел итог Далларен.
Даран потупился:
– Простите, государь. Даже вспомнить нечего… не предусмотрел.
– Никто бы не предусмотрел. Садорена воплотить хотели, чудом обошлось. Знали, что вы на острове, вот и давили вас – целенаправленно.
Даран только руками развел. Ну да – знать бы, где падать, соломы не достать бы!
Далларен и ругаться не стал. Вместо этого принялся командовать.
Поделить всех выживших гвардейцев на четыре команды.
Выделить двадцать человек для сопровождения… нет-нет. Магам он доверяет, но на острове еще могут остаться жрецы. Магам объединиться в поисковые команды. Жрецов вылавливать и добивать без пощады.
Если обнаружатся еще жертвы – мало ли что, – их собирать и отправлять на материк.
Гвардейцы пусть крутятся пока в три смены.
Одна смена отдыхает, вторая обшаривает остров, третья в лагере. Потом меняются.
Так проще.
Пленники пока остаются на острове, мало ли что? Их еще надо будет сортировать, кого и куда. На алтарь к садореновцам и крестьяне годились, и пираты, и аристократы – очень демократичные взгляды у жрецов. Под ножом – все равны.
А вот когда угроза смерти миновала, оно Далларену нужно – в свой пруд с карасиками щучек запустить? Нет, мы сначала разберемся, что ты за рыбка, а уж потом – плыви себе… если на сковородку не годишься!
Из империи Далларен еще пришлет людей.
На том и порешили.
Гвардейцев делили их капитаны, а Далларен уверенным шагом направился в обратный путь. Хотя так и так, больше всего ему хотелось упасть и уснуть.
Нельзя. Император же? Должен!
Не себе должен, другим. Предкам, потомкам, империи… тяжело жить, когда человек ты только наполовину. А на вторую – символ. И надо соответствовать. Надо…
Так что шел Далларен обратно, ругался про себя, но шел. Сам. И единственной приятной мыслью было, что скоро он увидит Линду.
А еще им надо поговорить. Очень серьезно.
Очень…
* * *
Второй раз девушки пришли в себя уже под утро. Порознь. И в разных местах.
Селия открыла глаза – и опознала покои ректора во дворце. Знает она и потолок этот, и балдахин, и обстановку знает. Она дома. А значит, рядом кто-то есть.
– Рон?
Селию погладили по волосам – успокаивайся.
– Все в порядке, мы победили.
Селия откинулась на подушки. Прикрыла глаза, прислушалась к себе. Хорошо.
– Ты меня подпитывал?
– Разумеется. Ты моя жена, кому, как не мне?
Селия и спорить не стала. Действительно, кому, как не ему? И вообще…
– Что у нас на дворе?
– Ночь.
– У нас есть время поговорить? Ты мне обязательно должен рассказать – я угадала? Садореновцы действительно…
Рональд застонал, притянул к себе супругу и закрыл ей рот самым действенным способом. Поцелуем.
Потом ему за это достанется. Но сейчас ему хотелось… да, ему – хотелось!
И спать!
А не о политике говорить! Самое главное сказано, они победили. В остальном – имейте совесть, дамы! Или хотя бы мужей, что ли, если в браке вам совесть не полагается!
