– Нет, я ее не видела. Ее не было в комнате родителей Шона. Там было пусто. А потом я… Вот тогда-то ты и нашел меня. Что, если… что, если я…
Оливер покачал головой:
– Что, если бы тебе удалось найти ее, пока ты была без сознания, убить ее, вырезать свое имя у нее на лице, затем пронести ее через толпу людей и засунуть ее на это дерево?
– Когда ты так говоришь, это кажется абсурдным, но… – глаза Матильды щипало каждый раз, когда она моргала, и все, что она хотела сделать, это забраться в постель и спрятаться под одеялом от этого кошмара, – я могла что-то сделать, пока была без сознания? Что-то ужасное, используя магию, или ненависть, или что-то неправильное, смешанное с заклинанием, которое я применила на Эшли на днях…
– Матильда…
– Дай мне закончить. Ты не можешь отрицать факты. Мертвые животные, а теперь и мертвый человек, и все с моим именем, вырезанным на них. И эти обмороки… Я не испытывала ничего подобного раньше. Как будто что-то идет за мной, и я не контролирую свое тело, – Матильда смотрела, как парамедики увозят тело Эшли. Девушка покачала головой и снова посмотрела на Оливера: – Я ненавидела Эшли, Оливер. Я ненавидела ее так сильно, что проглотила пчелу, чтобы ее вырвало целым ульем. Что, если эта тьма берет верх, и я теряю контроль?
– Послушай, – начал Оливер, положив руки ей на плечи, – тебе нечего скрывать. Мы пришли вместе, ты воспользовалась ванной, я встретил тебя снаружи, а потом мы спустились сюда. Вот и все.
Матильда покачала головой:
– Мы поговорим с полицией, а потом я отвезу тебя домой, и мы разберемся с этим после того, как немного поспим.
– Мне нужно все прояснить, – прошептала Матильда. – Мне нужно выяснить, что связывает эти смерти и мои обмороки. Но прямо сейчас мне нужно просто не вляпаться в неприятности.
Матильда оглянулась через плечо и попыталась сосчитать, сколько гостей было в саду и сколько полицейских слонялось вокруг. Она снова повернулась к Оливеру:
– Я могу сотворить заклинание, чтобы изменить восприятие людей или просто заставить их забыть обо всем, но мне нужно будет сделать это со всеми, а не только с полицией. Здесь так много людей. Я никогда…
Оливер выпрямился, наконец-то став более похожим на себя, чем был с тех пор, как они нашли Эшли.
– Может быть, я могу тебе помочь? Я имею в виду, что знаю, я все еще учусь, но те старые леди в библиотеке научили меня кое-чему. Кроме того, я хочу узнать больше, так что это беспроигрышный вариант.
– Правда?
– Правда. Я сделаю все, что ты скажешь. Ты можешь быть моим учителем.
Матильда прищурилась.
– Ты же действительно не думаешь, что это была я? – спросила она, скрестив руки на груди.
– Как такое возможно?
– И тебя не беспокоит, что люди умирают с моим именем, высеченным на их лицах?
– Определенно что-то происходит, но я не думаю, что за этим стоишь ты, Матильда.
– Тогда ладно.
– Тогда ладно, – повторил Оливер, улыбаясь.
Несмотря на то что Матильде казалось, будто она находится в эпицентре кошмара, ей не удалось скрыть ответную улыбку.
Глава 12 
Двенадцать дней до Хэллоуина
–Тебе кто-то когда-нибудь говорил, что ты бормочешь?
Оливер прижал руку к груди и откинулся на спинку стула.
– Ай. Это было больно. В следующий раз, когда соберешься критиковать мой характер, лучше предупреждай.
– Ты хотел помочь, и ты не сможешь этого сделать, если будешь невнятно произносить заклинание. «Скажи это ясно, скажи это правдиво». Так говорила моя бабушка. До того, как замолчала.
Оливер подался вперед и сложил руки на столе. Они устроились в уголке сада, стаканчики с кофе согревали их по-осеннему озябшие пальцы и носы. Книга, напоминавшая старый учебник для неудачников, лежала на столе между ними. Однако при ближайшем рассмотрении размашистый почерк и замысловатые рисунки, нацарапанные на полях, выдавали его как одну из книг заклинаний Нанны Мэй.
– Как она может колдовать, если не говорит? – спросил Оливер. Матильда подперла подбородок рукой и пожала плечами.
– Она очень старая потомственная ведьма? Я не знаю. Возможно, когда ты становишься старым, тебе больше не нужно произносить эти слова вслух. Однако, когда ты только осваиваешь магию, тебе определенно нужно это сделать. Я никогда не творила ничего, что не включало бы в себя какое-то заклинание.
– Как это вообще возможно? Кто-нибудь в школе слышал, как ты произносишь свои заклинания вслух?
– О да, все время.
– И как ты выкручивалась?
– Я накладывала еще одно заклинание, чтобы они забыли то, что слышали. В их памяти достаточно пробелов, чтобы сделать из их мозгов рыболовные сети. – Матильда постучала по книге, лежащей перед ними. – В любом случае тебе не нужно говорить это громко: ты просто должен сказать это четко.
– И то верно.
Матильда улыбнулась:
– И то верно.
Оливер взял длинный кусок черной бечевки из беспорядочной кучи на столе, затем заглянул в бумажный пакет.
– И скажи мне еще раз, что мы делаем с этим? – спросил он, вытаскивая из пакета фундук. Он поднес его к глазу и посмотрел через отверстие, проходящее посередине.
– Ведьмина лестница, – сказала Матильда, забирая у Оливера бечевку и орех, – или лестницы, во множественном числе.
– Я читал о них. Разве они не используются для темной магии?
– Они могут использоваться в темной магии, как и все заклинания. Матильда взглянула на Оливера, когда начала нанизывать фундук на бечевку за обложкой меню, стоящего на столе, жестом показывая ему, чтобы он смотрел, – ведьмы обычно связывали перья или кости в бечевку с намерением проклясть или даже убить кого-то. Очевидно, это не то, что мы делаем.
– Очевидно, – откликнулся Оливер, наблюдая за пальцами Матильды.
– Мы привяжем столько орехов на бечевку, сколько людей было на вечеринке, чтобы они забыли, что произошло.
– Включая полицию?
– Особенно полицию, – Матильда подавила зевок. Было три часа ночи, когда детектив закончил беседовать с ними и Матильде с Оливером разрешили покинуть вечеринку, – я возьму одну часть, ты – другую. Свяжешь их всех и разделишь, вот так. Затем вешаем их над свечами в мешке – одна такая лестница над одной свечой.
– Тогда я произнесу заклинание, ясное и истинное, и позволю свече сжечь лестницу? – Матильда кивнула, и в глазах Оливера мелькнуло беспокойство.
– Что случилось? – спросила она.
