Глава 26 
Шесть дней до Хэллоуина
Матильда улыбнулась женщине в кабинке, когда та вручила ей карамельное яблоко, а затем повернулась, чтобы присоединиться к толпе, собравшейся на фестивале «Ведьмин колодец». Оливер высадил ее у дома рано утром, и она забралась в свою кровать. Однако ее мысли все еще оказались сосредоточены на ящерицах. Их план встретиться у костра на фестивале «Ведьмин колодец» был единственным, что смогло заставить ее отключить голову, чтобы Матильда смогла заснуть.
Люди натыкались на нее, когда она пробиралась сквозь толпу желающих занять хорошее место у костра. Пары вокруг делали селфи, улыбались и целовались, давая миру знать, что они вместе и что им не нужно сталкиваться с трудностями в одиночку, так же, как Матильде. Они договорились встретиться на фестивале после того, как Оливер выполнит кое-какие поручения своего отца, и у нее внутри все сжалось при мысли о том, что она снова его увидит.
Матильду оттолкнули к куче дров. Двое мужчин в светящихся жилетах и с красными ведрами в руках протиснулись сквозь толпу и жестом велели всем сделать несколько шагов назад. Матильда попятилась вместе с остальными, вытягивая шею в надежде заметить Оливера.
Мужчины шепотом обсуждали друг с другом важные дела, касающиеся здоровья и безопасности жителей города, осматривая дрова. Матильда впилась зубами в яблоко, похрустывая пряной карамельной корочкой и сочным фруктом. Она внимательно наблюдала, как скауты бегают взад и вперед, расставляют ведра с песком и водой, а затем размещают большие камни вокруг костра. Наконец один из мужчин кивнул, и толпа завопила от волнения, когда скауты зажгли зажигалки и присели на корточки у костра.
Сквозь шум толпы послышался треск, и Матильда прищурилась, когда дым наполнил воздух, огонь вспыхнул и стал ярче, заставив ее попятиться назад. Она откусила еще кусочек яблока и смотрела, как пламя разгорается сильнее. Матильда нахмурилась, когда поняла, что скучает по Оливеру. Она потерялась в оранжевом пламени и погрузилась в воспоминания о прошлой ночи, когда она проснулась в объятиях Оливера, свернувшись калачиком под одеялом, прячась от мыслей о ящерицах и холодном озере.
Матильда уставилась на дым, поднимающийся от пламени, но тепло от огня и ее мысли об озере погасли от длинных ледяных ногтей, покалывающих ее позвоночник – она заметила образ Оливера в дыму. У нее перехватило дыхание, и она моргнула, чтобы прояснить зрение, но все еще могла видеть его лицо, искаженное и танцующее над пламенем.
– Оливер? – прошептала она, уронив карамельное яблоко и сделав шаг к огню.
– Мисс, вам нужно отойти, пожалуйста.
Матильда проигнорировала голос и нахмурилась, глядя в огонь. Ее взгляд метался из стороны в сторону, пытаясь отыскать лицо Оливера в дыму.
– Мисс? – окликнул Матильду один из мужчин в светящихся жилетах. – Мисс, с вами все в порядке?
– Нет, – прошептала она, качая головой, – нет.
Дым клубился в небе, как серый дракон, извивающийся своим телом среди звезд, растягивая лицо Оливера, пока оно не исчезло. Она знала, что никто другой не мог видеть то, что видела она, только ведьма могла читать дым, поднимающийся над упавшими ветвями бузины, и знать, что это послание от ее рода. Матильда почувствовала, как ее отрывают от смеха и хлопков вокруг, веселье и счастье отдаляются, когда она поняла, что Оливер в серьезной опасности.
Человек в жилете посмотрел на нее, ожидая от Матильды подтверждения, что с ней все в порядке, но она проигнорировала его беспокойство и попятилась, пробираясь мимо счастливых посетителей к выходу с фестиваля, боясь, что ее ноги будут бежать быстрее, чем она когда-либо бегала раньше.
Матильда перешла на бег трусцой и снова набрала номер Оливера, затаив дыхание, когда он зазвонил и переключился на голосовую почту.
– Черт! Оливер, ответь на звонок, пожалуйста!
Она побежала домой в надежде, что неправильно поняла их договоренность, но его там не было. Она убежала в ночь, мимо отставших по пути к костру, совершенно не обращая внимания на то, что пламя показало Матильде.
Вывеска на Галлон-стрит поблескивала в лунном свете, и Матильда бросилась к ней, несмотря на тревогу, стянувшую ее грудь. Она пыталась игнорировать голос в своей голове, который шипел: если его там нет, тогда что? Матильда бежала по улице, замедляясь в тусклом свете, исходящем от единственного работающего уличного фонаря на дороге.
Она бросила взгляд на заросшие сады и велосипеды, оставленные на тротуарах, и затаила дыхание, когда приблизилась к концу тупика, затем увидела движение перед открытой дверью гаража. Она замерла, узнав машину Оливера с открытым капотом, а затем, целый и невредимый, Оливер вышел из гаража и склонился над двигателем.
– Оливер!
Он поднял глаза, вглядываясь в темноту, когда Матильда подбежала к нему, затем улыбнулся, вытирая рукавом лоб.
– Привет, – начал он. – Мне очень жаль. Эта куча железа не заводилась, и я не мог найти свой телефон, и я весь вспотел, так что собирался взять… ого, ты в порядке?
– Ты в порядке? – спросила Матильда, с трудом выговаривая слова.
– Зол на эту кучу хлама, которая думает, что может выбирать, когда она работает, но в остальном я в порядке. Просто вспотел, как свинья, – сказал он, стягивая с себя толстовку. Он бросил ее на старый стул в гараже, затем расстегнул пару пуговиц на рубашке. Его брови тревожно сдвинулись, когда он встретился взглядом с Матильдой.
– Эй, что с тобой происходит?
Матильда оглядела тело Оливера с ног до головы, проверяя, нет ли травм или признаков того, что на него напали, но там не было ничего, кроме нескольких пятен машинного масла. Она сделала глубокий вдох и бросилась в его объятия. Слезы навернулись ей на глаза, и она прижалась лицом к его теплой груди.
– Я думала, ты… Думала, с тобой что-то случилось, – произнесла она, глядя на него снизу вверх. – Я видела тебя в дыму от костра.
– И что с того, что ты меня увидела? – спросил он, целуя ее в макушку.
Матильда покачала головой и снова уткнулась лицом ему в грудь.
– Я видела твое изображение в дыму. Предупреждение, предупреждение, что…
Матильда замерла, чувство дежавю бурлило у нее в животе, как котел, полный теней. Она нахмурилась, глядя на грудь Оливера, его рубашку, испачканную масляными пятнами и влажную от тяжелой работы. Что-то выглядывало из выреза. Она попятилась назад, уставившись на бледный шрам на его коже, и подняла глаза.
– Что это, Оливер? – спросила она, кивая на его грудь: – Я думала, у тебя только три шрама?
Оливер нахмурился и несколько секунд смотрел вниз, затем выпрямился и снова взглянул на нее. Тени деревьев над его головой размахивали своими скрюченными пальцами, заслоняя его лицо.
