– Правда? – спросила Матильда, все еще держа в руках книгу.
– Конечно я помню. Мы обычно сидели на полу с ним на коленях, когда играли в карты. – Эрин посмотрела на Матильду печальными глазами: – Ты этого не помнишь?
Глаза Матильды затуманились, когда воспоминание, которое она спрятала в дальнем ящике сознания, материализовалось так же легко, как если бы она смотрела на фотографию. Она кивнула.
– Да, я помню, – сказала она и сглотнула, – а теперь, не могла бы ты положить… не хочешь ли ты положить свой шарф поверх одеяла?
Эрин выглядела как олень в свете фар, когда ее руки взлетели к клетчатому шарфу, висевшему у нее на плечах.
– Этот? Да, я имею в виду, если тебе это нужно, я думаю, что это…
Матильда глубоко вздохнула.
– Эрин, я действительно плоха в этом, но это мой способ попросить тебя помочь мне. Ты мне поможешь?
Эрин прикусила губу, затем сняла шарф и подошла к столу. Она сглотнула, ее глаза расширились от искренности.
– Конечно, я помогу тебе.
Матильда почувствовала, как некоторые мышцы ее тела расслабились, когда Эрин осторожно расстелила шарф на столе поверх одеяла. Она возилась с углами, и как только она осталась довольна, что все лежит ровно, она отошла и посмотрела, как Матильда положила книгу Айви поверх священного пространства, которое они создали вместе. Матильда села в кресло и кивнула Эрин, чтобы та сделала то же самое.
– Итак, предполагаю, что ты передумала отдавать этому психопату свой гримуар? – спросила Эрин, отодвигая стул рядом с Матильдой, чтобы они сели рядом. Матильда кивнула и повернула книгу так, чтобы они оба могли ее видеть. – Хорошо! Катрина рассказала мне, что случится с тобой и твоей семьей, если ты это сделаешь. Но мы здесь из-за него, не так ли? Он сделал что-нибудь еще?
Матильда открыла книгу, ее душа закружилась от удивления, когда она посмотрела на черные завитые буквы, которые вытекли из пальцев ее предка, ведьмы, столь известной, что весь фестиваль праздновал ее ужасную судьбу.
– Я должна остановить его, Эрин. Мне придется. Я думала, что могу бросить все это, свою магию, когда он просто шел за мной, и я больше не могла терпеть, но теперь? Он зашел слишком далеко, и я должна остановить его, прежде чем он причинит боль кому-либо из моих близких.
Образ Нанны Мэй, держащей Джинни в руках, был настолько ясен в ее сознании, что Матильда знала, что будет носить его с собой до конца своей жизни. Она моргнула, глядя на Эрин, не боясь, что по ее щеке скатится слеза.
В глазах Эрин тоже блеснули слезы, и она энергично кивнула.
– Хорошо, – сказала она, заправляя волосы за ухо, затем придвинула свой стул ближе к столу. Она посмотрела на открытую книгу, затем на Матильду, ее рот серьезно сжался в линию, – что нам нужно сделать?
– Я не знаю, – призналась Матильда, испытывая облегчение от того, что Эрин согласилась помочь ей, но беспокоясь, что не знает, с чего начать.
– О, – задумалась Эрин, затем, почувствовав разочарование Матильды, ободряюще кивнула, – но мы можем что-нибудь найти, верно?
– Мы должны, – сказала Матильда. Она посмотрела на книгу Айви, затем повернулась к рядам книг, которые, вероятно, содержали тысячи заклинаний и секретов, написанных сотни лет назад, может, даже до времен Айви. – Моя магия так слаба, и я не знаю, как остановить Оливера, но я думаю, что мы можем найти помощь в этой комнате, в этих книгах. Ведьмы заботятся о своих, и я просто чувствую, что они хотят поделиться со мной, особенно Айви. Я почувствовала это в тот момент, когда взяла ее книгу в руки; она как будто пыталась мне что-то сказать.
– Ну, конечно, – пробормотала Эрин, наклоняясь и читая слова Айви, все еще слишком боясь прикоснуться к книге сама, – я имею в виду, Айви должна быть какой-то фигурой типа Мерлина в сообществе ведьм, верно? Держу пари, она сможет нам помочь.
Матильда посмотрела на лицо Эрин, ее веснушки и зеленые глаза были так знакомы ей, что сидеть за столом вместе казалось самой естественной вещью в мире, только она не могла вспомнить, когда они в последний раз делали это. Эрин оторвала взгляд от книги и, нахмурившись, посмотрела на Матильду.
– Что случилось? – спросила она.
– Я просто… – начала Матильда, – я не заслуживаю твоей помощи, не говоря уже о том, чтобы втянуть тебя во все это, не после того, как обошлась с тобой. Я просто хотела поблагодарить тебя.
– Все в порядке, Матильда, – сказала Эрин, мягко улыбаясь и позволяя своим глазам блуждать по лицу своей старой подруги. – Могу я… Могу я спросить… что я такого сделала?
Матильда не думала, что ее сердце может разбиться еще сильнее, но она почувствовала легкий звон, когда давно скрытая часть его разбилась от боли. Она не удивилась, что Эрин задала этот вопрос, но это не рассеяло стыда, который испытывала Матильда, сидя в комнате, заполненной книгами, написанными женщинами, которые так близко к сердцу хранили честность и преданность. Она глубоко вздохнула, затем повернулась на стуле лицом к Эрин, и Эрин сделала то же самое.
– Итак, я не использую это в качестве оправдания, хотя, наверное, так и есть, потому что иначе я бы этого не сказала, но это было буквально через неделю после того, как ушел мой отец. Я была в растерянности, я думаю, в шоке от того, что он вдруг просто ушел и оставил нас, оставил меня, но я выполняла все, что от меня требовалось, вставала, ходила в школу, возвращалась домой, творила свои заклинания.
– Я помню, – произнесла Эрин, этот момент она действительно хорошо помнила, – очевидно, не заклинания, но я помню, когда это произошло.
– В тот день, когда он ушел, я поднялась в свою спальню и нашла на кровати конверт с моим именем. Я разорвала конверт, уверенная, что он написал мне письмо о том, куда собирается и когда вернется, чтобы забрать меня… Но это было не так.
– Что это было? – спросила Эрин мягким голосом.
– Это был лист бумаги, сложенный даже не аккуратно. Я открыла его и не узнала почерк поперек страницы, это был не его почерк.
– Чей он был?
Матильда посмотрела на лежащую перед ними книгу.
– Ну, теперь я думаю, что это было написано Айви.
– Что ты имеешь в виду?
– Я не знаю, что тебе рассказала Катрина, но семейный гримуар передается из поколения в поколение, чтобы наш дар мог развиваться и наши знания передавались друг другу. Каждая дочь получает гримуар, когда ей исполняется семнадцать, так что я никогда даже не видела нашего.
Эрин кивнула:
– Я читала о гримуарах и о том, что они значат для таких ведьм, как ты, что никто другой не должен прикасаться к ним. – Она оглядела комнату. – Это все гримуары?
– Некоторые из них, я думаю, – сказала Матильда. – Мы храним свои собственные дневники или книги заклинаний, но семейный гримуар – это то, где хранится наша сила.
