Онлайн книга «Мастер осенних листьев»
|
«Что выбираешь, щенок? Смерть? Жизнь?» Жуткие глаза пробиваются сквозь шелест, смотрят насмешливо. За фигурой с жуткими глазами толпятся тени, клинки наготове, смешки. «Открывай, щенок, и сиди тихо! Ясно? Или ты испытываешь к своему титору большую любовь? Открывай, ничего с тобой не случится». Эльга утопила в пальцах звон засова, дрожь по всему телу, жгучее желание провалиться сквозь землю. – Ну, вот… – Что? Глаза у Каршетта вдруг сделались беспокойными. Он смотрел куда-то внутрь себя и, кажется, не находил искомого. – Твой букет готов, – сказала Эльга. – Букет? – Портрет. – Портрет? Каршетт повторял слова, но было видно, что смысла их он не улавливает. Лицо его приобрело отчаянное выражение, словно он чувствовал, что случилась беда, но с кем, когда, в каком месте, не имел понятия. Бежать! Куда бежать? Зачем? Разве это важно? Надо бежать! Еще не поздно спасти… Он был жалок. Растерянный человек. – Я, кажется… Мне надо… Каршетт посмотрел на Эльгу, на щит. – Это твой портрет, – сказала Эльга, высвобождая его руку из ремня. – Мой? Каршетт опустил взгляд на причудливый лиственный рисунок, который Эльга развернула к нему. Слабая улыбка изогнула губы. – Похож. – Это ты. – Я. Парень кивнул и выпустил дерево из рук – Эльге удалось перехватить щит в последний момент. – Не понравилось? – Нет-нет. Каршетт, виновато улыбнувшись, поднялся. Взгляд его забегал по углам, по ставням, по шкурам. Он вроде и хотел двинуться, но не понимал зачем. – Я должен… – Парень задумался и вдруг просиял. – Я должен быть на посту! Он шагнул к двери. – Прости, – прошептала Эльга. – Вы о чем? – обернулся Каршетт. Дзонн! – звякнул засов. – Я про букет, – сказала Эльга, отворачиваясь. – Он хороший, – сказал Каршетт и вздохнул, готовясь сказать неприятную правду. – Но какой-то пустой. Извините. Вы же не совсем еще мастер? – Нет, – качнула головой Эльга. – Это видно. – Он распахнул дверь. – Кстати, заприте за мной. Всякое может случиться. Поговаривают о мятеже. Эльга качнулась. – Он уже состоялся. Парень приоткрыл рот. – Как? – Изумление его было неподдельным. Он взволнованно нащупал клинок и стиснул его рукоять. – Он удался? – Мятеж провалился. Каршетт побледнел. – А я? – А вас, молодых, придержали в резерве, – объяснила Эльга. – Чтобы никто не выбрался или не штурмовал титора снаружи. Вы сторожили задний двор. Каршетт вновь окунулся взглядом в себя. – Да, должно быть, так и было, – кивнул парень через силу и на мгновение зажмурился. – Все равно – запритесь. Он вышел. Слышно было, как он удаляется по коридору – быстрым шагом. Эльга задвинула засов и тут же, у двери, беззвучно разревелась. Листья рябины жгли ладонь, словно угли, но она не разжимала пальцы: пусть, пусть. Каршетт, лиственный Каршетт с наискосок, через левое плечо к правому бедру протянувшимся страшным разрезом стоял у нее перед глазами. Когда затянется эта рана? Затянется ли? Что она вообще, идиотка, сделала? Не на щите вырвала память, не из листьев – в живом человеке, с кровью. А если бы убила совсем? Эльге стало холодно от этой мысли. Она забралась на кровать, под шкуры, прижала ладонь с рябиновой трухой к сердцу. Дура! Никогда, решила она, никогда не буду больше делать такое. Мастерство – не для этого. Зачем мне проблеск? Стучали, видимо, долго. Сначала – осторожно – пальцами, потом кулаком, потом, заподозрив неладное, каблуком сапога. Бум-м! Бум-м! Засов лязгал в пазах. – Госпожа мастер! Госпожа мастер! Эльга кое-как сползла с кровати. Крошево рябиновых листьев осыпалось с платья. В голове звенел комариный писк. – Кто там? Она встала у двери, за которой, кажется, столпилось пять или шесть человек. Все они были как деревья на ветру. Шелестели, шуршали. – Это Саргюс. Вы живы? – произнесли за дверью. – Господин кафаликс? Да, я в порядке. А где Каршетт? – спросила Эльга. – Здесь. – Здесь, – подтвердил второй, знакомый голос. – Я принес ваши мешок и доски. Жив! Эльга с облегчением выдохнула. – А господин титор? – Вы откроете? – спросил кафаликс. – Погодите. Эльга отряхнула подол, перевязала пояс, кое-как расчесала волосы. Опомнившись, нашла щит и соскребла с него листья. В дверь снова стукнули. – Да-да. Эльга сдвинула засов. Какой-то совершенно серый лицом господин кафаликс, вдвинувшись, схватил ее за руку. – Пошли. – Куда? – пискнула Эльга. – Господин Астараго при смерти. – Ох. Ее обступили, окружили фонарями, и Саргюс потянул Эльгу за собой. Сумрачными коридорами они добрались до зала приемов, где в полумраке ловила отголоски света позолота кресла, прошли зал насквозь и нырнули в арку, ведущую в личные покои титора. Тень колпака кафаликса уткнулась в сводчатый потолок. – Сюда. Красно-черные фигуры выросли перед ними, укололи глазами и расступились, стукнув кулаками в железо своих нагрудников. В покоях, занавешенных богатыми тканями, стояли высокие подсвечники, горели толстые свечи, курились дымки ароматических масел. Мягко мерцало странное, нездешнее дерево стульев, подставок, полок и комодов. Было душно. Титор Гельмих Астараго лежал на широкой кровати, под белым покрывалом, обложенный подушками и мехами. Лицо его было восковым, нос заострился, щеки впали. Виски, усы блестели капельками пота. Дышал он тяжело, с присвистом, будто старался вывести какую-то короткую мелодию. Серый вяз и резеда пожухли, от лилии тянулись между ними черные, ядовитые завитки. В ногах у титора сидел маленький лысый человечек с испуганным лицом. При появлении кафаликса и Эльги он встал и сцепил пальцы на груди свитки. – Господин Саргюс! – торопливо заговорил человечек. – В ночной приступ мне удалось сохранить жизнь господину титору, но боюсь, что все мои дальнейшие усилия бесполезны. Кровь господина титора почернела, и это очень нехороший, можно сказать, печальный признак. Предвестие. |