Миарон быстро овладел своими чувствами и сухо сказал:
- Моя матушка уже почти двадцать лет, как ушла к далеким предкам. Как и вся моя семья. Мне некому делать замечания.
Я охнула:
- Простите, пожалуйста! Я не знала! Совершенно не желала причинить вам боль!
Миарон кивнул и одним молотком допил свой чай.
- Наталия, давайте уже отодвинем в сторону этикет, тем более, что все приличия соблюдены, и просто поговорим. Вы ведь за этим меня позвали?
Я глубоко вздохнула, как перед прыжков в воду:
- Да.
- И о чем ты хотела поговорить?
- Миарон, вы…
- Хватит!
Я ошарашенно схватила ртом воздух. Почему, спрашивается, именно морунцу постоянно удается выбивать меня из колеи? Осторожно поинтересовалась:
- Что хватит?
- Обращаться ко мне, словно я чужой!
И что, спрашивается, это означает? Пришлось признаваться:
- Я не понимаю.
Морунец вздохнул и каким-то очень земным жестом потер лоб:
- Наталия, хочешь ты того, или нет, но ты моя супруга. На Моруне супруги никогда не обращаются друг к другу на “вы”
Я захлопала ресницами, не зная, как реагировать на такое заявление. А Миарон вдруг протянул руку и взял меня за запястье. То самое, с браслетом. Под его пальцами предательский металл вспыхнул разноцветными искрами, словно где-то внутри включились невидимая лампочка.
- Знаешь, что это? И почему он не снимается? - мужчина сделал небольшую паузу и, скорее утверждающе, заявил- Ты ведь в курсе, что он не снимается.
- Да.
Мой голос звучал хрипло и растерянно.
- Что “Да”?
- Я знаю, что это, и знаю, что не снимается.
Миарон прищурился:
- И как давно ты знаешь, что это за браслет?
- Сегодня узнала. - мне пришлось откашляться, до того хрипло звучал голос - Но понятия не имею, почему его нельзя снять.
Миарон помолчал, поглаживая большим пальцем браслет, словно что-то обдумывая или на что-то решаясь. Эта нехитрая ласка показалась настолько интимной, что мне стало неудобно. Я осторожно попыталась отнять у мужчины кисть. Он со вздохом отпустил и, вдруг, заговорил:
- В древности на Моруне семьи создавали только истинные пары. На обряде в храме мужчина надевал своей избраннице браслет. И, если пара являлась истинной, браслет застегивался навсегда. Его уже нельзя было снять. Даже после смерти владельца. И у каждого морунца всегда был только один браслет. Один брак. Одна семья. На всю жизнь. Время шло. С течением времени все чаще стали заключаться так называемые договорные браки. И брачный браслет превратился в простой атрибут, который можно снять с руки в любой момент. А истинные пары почти перестали встречаться. И я тоже должен был заключить договорной брак.
Миарон умолк. А меня словно пресловутый чёрт из архаичной поговорки за язык дернул:
- Но не заключили из-за меня?
Под тяжелым взглядом мужчины поспешила исправиться:
- Не заключил. Прости, привычка.
Взгляд Миарона стал чуть спокойнее:
- Сейчас уже не важно, почему не заключил. Важно другое.
- И что же?
- Ты моя истинная. Моя ния.
Я просто онемела, глядя на мужчину широко раскрытыми глазами. Что можно и нужно говорить в такой ситуации, понятия не имею. В голове теснились тысячи мыслей одновременно:
- Но как? С чего ты взял?
- Браслет сам собой просто так расстегнуться не мог. Да и чувствую я.
- Эми… Вот так, просто? Чувствуешь?
Я была неимоверно растерянна. И,кажется, Миарон это понял:
- Мне сложно это описать словами. Наверное, это сродни тому чувству, когда ты с закрытыми глазами чувствуешь жар, и понимаешь, что можешь обжечься. Или чувствуешь холод, и понимаешь, что нужно одеться, чтобы не замерзнуть.
- Это сложно понять..
Миарон снова потер лоб и вздохнул:
- А я, признаться, не знаю, как объяснить. - и морунец окинул меня взглядом - Вот скажи, после нашей с тобою встречи, с тобою ничего не происходило необычного, не характерного для жителей Земли?
Я пожала плечами. Да вся моя жизнь не характерна для современников. Начиная от бизнеса и заканчивая странной длительностью молодости. А, может, это оно и есть? Я поспешила озвучить:
- Единственная страстность - это моя внешность, затянувшаяся молодость.
Миарон не понимающе на меня смотрел.
- Ну, ты же видел мою подругу Нолу? - дождалась утвердительного кивка - Мы с нею одногодки, учились вместе. Долгое время жили рядом, ели одну пищу, пользовались одинаковой косметикой. Только она выглядит на свои годы, а я словно застряла в прошлом, словно время для меня остановилось!
Миарон озадачился:
- Как-то не задумывался, что вы одногодки.
- Тем не менее, это так. Как-то меня обследовали врачи. Но не нашли абсолютно ничего. Просто вдруг у меня в запасе оказалось гораздо больше возможных ста лет.
- Я думаю, это наша связь. Морунцы живут в среднем пятьсот-семьсот лет. А земляне, что же, только сто?
- В среднем девяносто-сто десять лет.
Морунца перекосило:
- Всего лишь? А как же мой сын? Сколько он проживет?
Я раздраженно вздохнула. Мы опять вернулись туда, откуда начали. Вот только если опять поругаемся, то ничего хорошего не выйдет. Упрямый баран!
Видя, что я молчу и не желаю отвечать, Миарон неожиданно прикрикнул на меня:
- Отвечай! Не может быть, чтобы ты не показала мальчика врачам!
И я разозлилась окончательно:
- А с чего ты взял, что являешься отцом моего сына?
Морунец от возмущения даже в струнку вытянулся, но, против ожидания, не заорал:
- Да потому, что твой сын морунец. Но,поскольку ты моя истинная, то и родить могла только от меня! К тебе же теперь ни один морунец и пальцем не прикоснется!
Я поперхнулась воздухом. Вот так новость! Я даже предположить не могла такой поворот. И что теперь делать? Я просто не могу позволить чертову инопланетнику отобрать моего ребенка! Мысли вновь, в который раз за сегодняшний вечер понеслись вскачь. Только решение не находилось. Я смотрела на морунца, и мне дико, до потери пульса захотелось чем-то его ударить. Посильнее. Так, чтобы стереть выражение превосходства с его холеного лица. Чтобы причинить боль. А еще лучше убить. От собственных кровожадных мыслей стало страшно самой. И я разъяренной кошкой зашипела на мужчину:
