Книга Девушка на фотографии футболиста Березина. Часть 1, страница 44 – Маргарита Логвинова

Я кивнула. Моему начальнику лучше не мешать говорить, иначе он может чрезмерно увлечься беседой.

– Вы знаете, за что я уволил ее? ― профессор внимательно посмотрел на меня, я же нерешительно покачала головой.

Пусть изложит свою версию, он имеет на это право.

– Дело в том, что Березин проявил к ней интерес… ― сделал психологическую паузу мой собеседник, чтобы его слушательница осознала всю сложность положения. ― Все бы ничего, если бы они внезапно не улетели на пару дней в теплые страны посреди недели, ничего не сказав ни тренеру, ни мне.

Да, самое ужасное, что они не сообщили Николаю Степановичу! С этим вышел большой прокол. Я не иронизирую или издеваюсь, просто профессор сумел бы разрешить ситуацию, не доводя дело до начальства.

– Получился неприятный скандал, чудом удалось избежать огласки в прессе. Березин отделался крупным штрафом ― он звезда команды, ему большее не светило, но Анну меня обязали уволить. Ситуация осложнилась тем, что она проходила преддипломную практику, которую могли не засчитать. Мне стоило больших трудов устроить ее к Светлане Сергеевне с условием, что она будет заниматься только бумажной работой, не имея контакта с клиентами.

Я позволила себе вопрос:

– Анна знает, что вы для нее сделали?

– Нет, это ни к чему, ― отмахнулся профессор. ― Но вы поняли, почему я это вам рассказал?

– Вы хотите, чтобы я держалась об Березина подальше? ― предположила я.

– Можно сказать и так, но это, скорее, идеальный исход. Постарайтесь соблюдать в рабочее время дистанцию, этого будет достаточно.

Вот и профессор туда же! Даже он не может понять, что в красивого, богатого, знаменитого, молодого футболиста можно не влюбиться. Да и Березин ко мне равнодушен. И все из-за этой несчастной фотографии!

– Я усвоила то, что вы хотите сказать, но думаю, что подобного не произойдет.

– Надеюсь, ― вздохнул психолог.

– Николай Степанович, давно хотела спросить, почему вы, когда сопровождали Бегового, не стремились его удержать, а потом вернуть?

– Хм, ― издал непонятный звук мой наставник. ― Иногда нужно отпустить, чтобы удержать. Да и вряд ли бы я его своими двоими догнал! ―      рассмеялся профессор, я вместе с ним.

В веселом настроении мы оставили архивную.

Следующие несколько дней я старалась лишний раз не выходить из кабинета, пока слухи не улягутся. Но в один прекрасный день мне пришлось покинуть свое убежище, чтобы отнести документы на оборудование в бухгалтерию, находившуюся в другом крыле. В 46 кабинете проходило теоретическое занятие. Как назло, рядом с дверью стоял Беговой и болтал по телефону. Я не виделась с ним наедине после матча, поэтому ожидала острой подколки в свой адрес. Заметив меня, Егор быстро попрощался с телефонирующим и с довольной улыбкой подтвердил мои ожидания:

– На свадьбу позовете?

– А вы? ― огрызнулась я.

– А, может, нам ее устроить в один день? ― не унимался вратарь.

– Хорошая идея. И сэкономим заодно!

Конечно, мне стоило сдержаться, говорить прямо и уверенно, что Егор ошибается. Но мои оправдания только ухудшили бы ситуацию. Так, во всяком случае, я тогда полагала.

– Вот как! А говорил, что вы не в его вкусе.

Приехали! Они меня еще и обсуждают! Но с другой стороны, что еще делать во время длительных перелетов и переездов, как не перемывать друг-другу косточки, да и мы с Полей любим иногда на досуге посудачить. Так что, я прощу эту нескромность.

– Наша жизнь так непостоянна! ― прежним насмешливым тоном отозвалась я.

– Да уж, теперь Дмитрий почему-то часто вспоминает рваные джинсы и диван в вашем кабинете.

Это уже плохо! Дмитрию, видимо, нравится суета вокруг себя. Но меня приплетать зачем!? Приходится признать свою тактику неудачной. Лучше бы я была на виду, тогда бы смогла пресечь эти слухи. Своим поведением я же только подогревала их.

– А о порче и серии пенальти он не вспоминает? ― зло полюбопытствовала я.

– Вроде нет.

– Тогда напомните ему от моего лица, ― колюче улыбнулась я. ― До свидания.

Надеюсь, Егор прочитал по моему лицу, что меня не радуют эти слухи. Дома меня ожидала кипа газет желтой прессы, где делались самые невероятные предположения относительно того, кто я такая. Журналисты даже где-то раздобыли фотографии, снятые, когда Дмитрий возвратился из Германии. На них у меня было еще более суровое лицо (нам с водителем тогда пришлось изображать телохранителей). Авторы статьи предположили, что я прибыла несколько раньше Березина и приехала его встречать.

С другой страницы на меня смотрело собственное пристыжено- потерянное лицо. Этот снимок сделали, когда я попыталась прояснить ситуацию с Дмитрием перед их отправкой на выезд. Ниже фото красовалась подпись: «Влюбленная девушка с трудом отпускает футболиста на матч».

Сначала я долго смеялась, но потом, после звонка родителей, недоумевающих, чему верить: моим словам или своим глазам, ― мне стало не до смеха. Надо с этим заканчивать. Но как? Все последнее время я попадала из огня да в полымя, поэтому не удивительно, что моя голова закипела.

И вот теперь я ставлю галочки напротив названий типа «Мяч надувной», «Зеркало Гезелла» и других. Профессор в кабинете что-то усердно заносит в свой чудо-журнал, а я здесь, наедине с коробками, ящиками и пакетами.

Вдруг мое уединение нарушил отрывистый стук в дверь.

– Можно? ― спросил Кирилл, войдя и плотно притворив дверь.

– Вы все равно уже вошли! ― улыбнулась я.

– Я пришел, чтобы извиниться, ― выразительные глаза виновато прятались, а сутулые плечи казались еще сутулее, чем обычно.

– Вам не за что извиняться.

Кирилла коробило от моего «Вы», он видел в нем обиду, отчуждение.

– Просто Димка и этот гол… ― попытался объясниться футболист, но не нашел подходящих слов.

– Я все понимаю, но ваши опасения напрасны, я равнодушна к Березину. Если вдруг, что практически исключено, у меня появятся к нему чувства, вы узнаете об этом одним из первых. А «Вы» я говорю не из-за обиды или чего-то подобного: мы на работе, этим все объясняется. Если бы вы собрались извиняться в домашней обстановке, я бы с легкостью обращалась на «ты».

– Так вы к нам перестали заходить! ― напомнил он.

– Так вы перестали меня звать! ― парировала я. ― Обещаю исправить это как можно скорее! ― уверяла я футболиста и по совместительству своего друга. Теперь он с чистой совестью мог покинуть кабинет, парой слов выразив восхищение неутомимости профессора.

Хоть с Кириллом все разрешилось, вот с Костей было сложнее. Сначала мы переписывались, как будто ничего не произошло, потом он пропал и ничего не писал. Но сейчас я увидела от него такое сообщение, на которое не могла не ответить.