Онлайн книга «Белый павлин»
|
А жили мы на четвертом этаже, и я с лестницы спускалась на перилах. Хорошо жили до войны. *** Никита просто перестал писать и звонить. Понятно, что трусость – самый худший из пороков. Но я никогда не думала, что это настолько правда. И тут – странное дело! – я просто уверена, что он испугался. Вот несмотря на всю свою мужественность, смелость и красоту. Пройти ночью по улице, встретиться с гопотой, не отдать кошелек или защитить любимую женщину – это не проблема. Тут трусость другого рода. Человек боится изменить ему же самому опротивевшую жизнь. Боится, потому что хорошо известное, знакомое старое теплее и ближе, чем это неизвестное новое, которое еще непонятно, выйдет или нет, получится или нет. Лучше прожить остаток жизни с нелюбимой женой, называть тещу мамой, чем променять это на что-то другое. А ведь я была готова все бросить. Была. Возможно, дело было в сексе – ну и что? Я все же считаю, что рискнуть стоило. А он – побоялся. Струсил. Жаль. *** – Мама? Мама? Алло? – Люба. – Мама, что случилось? – Бабушка умерла. – Как? Когда? – Люба, я сейчас встала, проснулась, а она не дышит. Люба… – Ты скорую вызвала? – Да вызвала. Они приедут. Только не знаю, когда. Я им сказала, что уже все. – Мама, я сейчас одеваюсь и приезжаю. Скоро буду. – Жду. *** Ольга Степанова online Люба: Вчера умерла Сашуня. Я вчера просто не могла ни о чем писать и говорить тоже не могла. Ольга: Как умерла? Ей же было лучше? Люба: Видимо, второй инсульт. Или я не знаю что. Мама мне утром позвонила – говорит, проснулась, а Сашуня не дышит. Она скорую вызвала, все, что положено. Я к ней помчалась тут же. Врачи, справки, какая-то беготня ненужная, или нужная, помчалась деньги снимать со всех книжек, ты представляешь себе. С мамой – нормально, а как выхожу за порог – начинаю рыдать. Просто кошмар. Ольга: Очень тебе сочувствую. Люба: А главное – даже еще не знаю, когда похороны. Должны делать вскрытие, после этого только можно назначать дату. Когда, где… Не знаю. Надо это как-то пережить. Мама мучается, что надо было Сашуню в больницу отправлять тогда. А смысл? я пытаюсь ее как-то утешить и успокоить, ведь возраст у Сашуни был уже слава богу, 85 лет, немаленький. Ольга: Тебе надо чем-нибудь помочь? Люба: Да нет пока. Мне Вовка помогает, с работы отпросился, бегает вместе со мной зачем-то. С другой стороны – поддержка. И приходишь во все эти конторы – а вы кто? А я внучка. А почему не дочка? Блин. Ваше какое дело, кто пришел? Кто смог, тот и пришел. Хотя я зря на них наезжаю. Они, в общем, очень любезные и входят в ситуацию. Видимо, это профессиональное. Ладно, пойду я спать. На ногах уже еле стою, рожа опухшая, глаза красные. Хочется сказать – краше в гроб кладут, но не буду. Хорошо хоть, на работе тоже с пониманием отнеслись. Отпустили без проблем. Сказали, пока не решишь все. Спокойной ночи. Ольга: Спокойной ночи. *** Я не хочу умирать, мама. Я не хочу жить вечно, но я не хочу умирать. Не сейчас. Не в это время. Еще столько несделанных дел, незаконченных, даже не начатых. Умирать страшно, мама. И одиноко. Смерть – дело одинокое. Это крутится у меня в голове, и крутится, и крутится, и я понимаю, что это правда. Что настает момент, когда ты остаешься со смертью один на один, только ты, она и больше никого. Кто бы ни был вокруг. Она и в жизни всегда здесь, со мной, она стоит за левым плечом и ждет. Терпеливая. Человек смертен и иногда внезапно смертен. К этому невозможно быть готовым, но… Мне страшно, мама. Помнишь, в детстве? Когда снится страшный сон – добежать, прижаться, заплакать. Этого хочется, хочется невыносимо, сколько бы лет мне ни было. Объятия, тишина и безопасность. Позже уже не получается, позже уже ты взрослая, и кто обнимет тебя? Кто спасет тебя от того страшного, что есть в мире? И ты остаешься один на один с этим миром и со смертью, которая стоит за левым плечом и ждет, чтобы обнять тебя. Ведь когда ты умер, ничего уже не страшно, мама. Правда? *** Ольга Степанова online Люба: Привет. Похороны завтра, в два часа, Никольская церковь. Приходи. Будет отпевание, а потом на кладбище поедем. Туда же, где дед. Ольга: Приду. Люба: До завтра. Ольга: До завтра. *** – Люба, я звоню спросить – скоро ведь сорок дней? Что мы будем делать? – Ну как что. Все, что положено, и будем делать. Вопрос только – где лучше? У меня, наверное, надо делать. – Сколько народу-то будет? Или мы никого не зовем? – Ну сколько. Я, ты, Иваныч… А кто еще? – Ну я не знаю. Может, соседей каких бывших надо позвать, или кто из родственников хочет. – Надо позвонить всем… – Ты же позвонишь? – Ну да, позвоню, уточню. – Ну давай. А когда выясним, сколько народу – тогда и решим, что делать. У нас же время еще есть. – Мало совсем времени остается. – Разберемся. Целую. – Целую. – Пока. *** Ольга Степанова online Люба: Оля, спасибо тебе за все. Ты меня очень поддержала, поддерживаешь и, надеюсь, будешь поддерживать. Ольга: Да, собственно, не за что. Всегда готова, тсзть. Случилось что? Люба: Да ничего не случилось. Никита пропал. Вот тогда я тебе писала, что он свидание проспал, и он с тех пор исчез. Уже больше месяца. Впрочем, я его вижу онлайн, так что, видимо, жив-здоров. Ольга: И? Ты не хочешь ему позвонить и выяснить, что случилось? Люба: Не хочу. Слишком много всего произошло. И то, что он исчез… Ну к черту. Хотя, конечно, я бы с ним увиделась. Просто понять. Хотя чего там понимать? Я и сама все знаю. Ольга: Понимаю. Ну подожди. Может, и проявится как-нибудь. Люба: Да. Может, и проявится. Не знаю. *** – Привет! – Привет! – Как дела? – Дела нормально. Ты не писал и не звонил мне почти два месяца, хотя мы с тобой договаривались встретиться. Ты ничего не хочешь мне сказать? – Я не хочу писать. Может, встретимся? – Ну давай встретимся. Где, когда? – Завтра или послезавтра. Где обычно. – Во сколько? – Ты можешь завтра в шесть? – Могу. Договорились. |