Онлайн книга «Табу на любовь»
Первым человеком, с которым я встретилась в святая святых офиса Львовского, оказалась девушка — моя ровесница. Ее темные волосы были собраны в низкий хвост. На лице — ни грамма косметики. Зато имелись ямочки на щеках и очки в толстой пластиковой оправе. Казалось бы, что еще секунду назад я была до безобразия возмущена существованием секретаря (чего уж скрывать) в офисе Львовского. А сейчас, рассматривая эту самую Руслану Михайловну, понимала, что злость куда-то исчезает. Так! Стоп! Я по-прежнему хочу швырнуть браслет в нахальную физиономию Львовского! Да, точно! — Здравствуйте! Мне нужно на минуту увидеть ваше руководство! — максимально спокойно произнесла я. — Как вас представить? — вежливо спросила девушка, но ее взгляд казался мне рентгеновскими лучами. Будто эта дама знала обо мне все, включая размер ботинок. — Несторова, — холодно ответила я. — Если Дарья Геннадьевна — то все беседы через адвокатов, — холодно проговорила девушка, поднялась из-за своего стола и скрестила руки на груди. Поза у дамочки была воинственной. Вполне возможно, что эта мымра в мыслях уже снимала с меня скальп. В лучшем случае. — Геннадьевна, но Мария, — прищурилась я. — О как, — усмехнулась секретарь, по симпатичному лицу девушки скользнула странная полуулыбка, а сама девушка вышла из-за стола. — Входите, не стесняйтесь. Могу посодействовать транквилизаторами. — Не нуждаюсь, спасибо, — вежливо улыбнулась я. — Отлично! — кивнула девушка. — Будет нужна помощь — кричите. — Посмотрим еще, кому будет нужна помощь! — пробормотала я, решительно подвернула рукав, обнажая браслет, и распахнула двери кабинета Львовского. Я отдавала себе и своим действиям отчет. Понимала, что иду на безумие. Но мне не нужны подачки от Львовского! Даже выполненные рукой учителя моей мамы. *** Я вошла в кабинет. Не собиралась здороваться. Я даже не хотела смотреть на этого мужчину. Вообще! Никогда! Но пришлось. А как на него не смотреть, если первое, что попадается на глаза, — длинный стол для переговоров и мужчина, застывший рядом с ним. Львовский сидел на столе, упирался в бедро сжатой в кулак ладонью и сверлил взглядом дверь кабинета. Вернее, меня, вошедшую в клетку со львом. И по его глазам я поняла — он ждал моего визита. Либо охрана успела предупредить. Я поддернула рукав свитера выше, приподняла руку, с трудом оторвала свой взгляд от хмурого лица мужчины и произнесла твердо и уверено: — Сними! Возможно, Львовский удивился моей дерзости и наглому тону. Хорошо, что я не смотрела в его глаза. Так было легче. — Нет! — коротко проговорил Роман. Он не пошевелился, все так же сидел в нескольких метрах от меня. А я не собиралась и шага делать в его сторону. Распахнутая дверь кабинета вселяла толику уверенности. Ведь не станет он ничего делать на глазах секретарши? Или станет? — Мне ничего от тебя не нужно! Сними! — отчеканила я. Львовский выпрямился, но от стола не отошел. Я увидела неспешное движение его руки. Почему-то вдруг стало любопытно, как именно этот невыносимый и дикий мужчина получил свое очередное ранение. Даже с моего места отлично просматривались розоватые пятна крови на бинтах, словно незажившие раны вновь начали кровоточить. Но я быстренько отмела эти ненужные и опасные мысли. — Нет, — повторил Роман. — Подарки ко дню рождения обратно не принимаются. Я от возмущения приоткрыла рот и тут же его закрыла. Мне все-таки пришлось взглянуть в лицо Львовскому. Я ожидала увидеть триумф, высокомерие, да даже снисходительную ухмылку, а наткнулась на напряженный взгляд красивых глаз. Словно Роман испытывал неловкость, смятение и еще что-то, чего я пока не понимала и не собиралась понимать. — Сними! Забери это обратно! — уже тише, но все так же уверенно потребовала я. — Я не принимаю дорогих подарков от ненавистных мне людей! — А от кого принимаешь?! От того мудака из кафешки?! — повысил голос Львовский, но тут же осекся. Я отчетливо разобрала тихое «Черт!», а Рома оттолкнулся бедром от стола, сделал шаг вперед. — Не вздумай! — почти прокричала я, и, вопреки моим ожиданиям Львовский послушался, вернулся на место, сел, выдохнул. Да что же происходит, черт подери?! Мир сошел с ума? — Тот, как ты выразился, «мудак» — мой друг! — вздернула я подбородок. — Свои претензии будешь предъявлять жене, Львовский! Сними немедленно чертов браслет! — Тебе нужно, ты и снимай, — прищурился Львовский, а потом поверг меня в очередной шок. Крепкая мужская рука медленно, но уверенно коснулась верхних пуговиц рубашки. Львовский неспешно принялся расстегивать пуговицы, справляясь одной рукой. — Что ты творишь?! — взвизгнула я. А Львовский лишь широко улыбнулся, с вызовом, с уверенностью, что я сдамся. — Облегчаю тебе задачу, Ратти, — пробормотал мужчина. Мое имя он произнес хрипло, будто перекатывал звуки по языку, смакуя их, точно музыку. И совсем некстати в памяти точно взрывом мелькнули картинки нашей близости. Он так же шептал мое имя, когда мы оставались наедине, в его квартире, вдалеке от всего мира. Я задержала дыхание. Боже! Почему я постоянно совершаю глупости?! Почему я просто не могла оставить браслет в кафе? Или у ювелира? Или вообще выбросить в мусор? Почему я примчалась к нему, сюда? Ответ лежал на поверхности. Но я всеми силами отказывалась его принять. — Понятно. Лучше уж травмпункт, — пробормотала я, не двигаясь. — Нужен ключ, Ратти? — тоном искусителя шептал Львовский. — Подойди и возьми. — Придурок! — прошептала я, но мой взгляд, точно привороженный, был приклеен к мужской шее, на которой едва заметно поблескивала тонкая цепочка. Мужчина расстегнул еще две пуговицы, и теперь я отчетливо увидела крошечную отмычку, которой можно было расстегнуть замок браслета. Всего несколько шагов, и свобода была бы у меня в кармане. И я бы швырнула браслет в ненавистное лицо, а вместе с ним и стерла любое напоминание о Львовском. Однако я не повелась на провокации мужчины. Легче умереть на месте, чем коснуться его тела. — А этот твой… Не придурок? Он — хороший мальчик? — разобрала я хриплый рокот Львовского. Все! Уходим так же быстро, как и пришли! Плевать на браслет! Плевать на Львовского! Плевать на все! — Он не подонок, в отличие от вас, Роман Дмитриевич! — процедила я и сделала шаг назад, к выходу. |