Онлайн книга «Право на страсть»
— Па, он не «нечто», а нормальный мужчина, — вздохнула я. — Нормальный мужик не трясет хозяйством перед толпой пидоров, — хмыкнул отец. — Все, дочь, отбой. Вечером перетрем. — До вечера, па, — согласилась я и добавила: — Ты там аккуратнее. Отец прервал связь. Я взглянула на мужчину, терпеливо застывшего в ожидании. — Позывные у вас какие, Игнат Подгорный? — прищурилась я. Реми выбрал весьма удачное время. Звонить я ему не смогу. Гаденыш сейчас в воздухе. И еще часов пять будет вне зоны доступа. А за пять часов мой гнев уже уляжется. Выход один — смириться с присутствием новых телохранителей в моей жизни. — Горыныч, — ответил Игнат. — Сказочный персонаж. Мужчина не улыбался, но я видела в глубине цепкого взгляда веселье. Весело вам, да, уважаемый Горыныч? Ну-ну! — Не путайтесь под ногами, Горыныч, — предупредила я, занимая свое место в салоне автомобиля. — По коням! — скомандовал мой новый охранник в переговорное устройство. Я заскрипела зубами. В прямом смысле. Реми что, совсем обалдел и нанял целую команду? Ну, уж нет! За пять часов мой гнев не уляжется! До позднего вечера я крутилась, как белка в колесе. Казалось, что на меня обрушились все проблемы «Леогарда». Замы Львовского бесновались. Приходилось решать не только дела, которые я исполняла в качестве секретаря генерального, так еще и частично обязанности самого гендиректора. Роман Дмитриевич спокойно отдыхал, запретив смертным связываться с ним. Но я нашла выход. Звонила Раттане и вкратце сообщала обо всем, что происходило в отсутствие руководства. К вечеру я была выжата, как лимон. Меня хватило лишь на то, чтобы упасть на заднее сиденье. — Куда? — уточнил Горыныч, заняв переднее пассажирское место. — К родителям, за город, — решила я. Дома — хорошо, уютно. Дома — мама и моя комната. Дома не так одиноко без этого чертова Реми, чтобы ему неладно было в своей Франции! Мама встретила горячим чаем. Ужин был накрыт на столе в уютной кухне. Но мы с мамой решили подождать отца. Папа звонил, предупредил, что уже в пути. Спустя час отец так и не появился. Через полтора часа мама убрала жаркое в духовку и вскипятила чайник. Личная охрана отца молчала. Чувство беспокойства крепло и расползалось по всему телу. — Игнат, отправьте людей на трассу, — попросила я. В конце концов, моя охрана, что хочу, то и творю. Вернее, туда и посылаю. И даже если с отцом все в порядке, и у него просто-напросто появились неотложные дела, то я в свое оправдание сошлюсь именно на это. Ставить под сомнение службу безопасности Громова я не собиралась. — Слушаюсь, — кивнул Горыныч и тут же связался со своими парнями. Мои опасения оправдались. Горыныч спустя полчаса ожидания доложил. Слова Игната звучали сухо и по делу. А внутри меня разыгралась буря. Мама тихо плакала, упав в кресло. А я от нескольких слов превратилась в механическую куклу. Не было слез. Не было паники. — Пусть кто-то посидит с мамой, — сипло проговорила я. — И вызовете врача. Пусть дежурит рядом. Горыныч кивал, соглашаясь. — Машина готова. Можем ехать, — предугадал новое распоряжение Игнат. Я забыла о теплых вещах. Вышла на улицу в спортивном костюме. Игнат ничего не упустил из вида. Придержал пальто, подал телефон. Буквально впихнул его в мои заледеневшие пальцы. Придержал двери автомобиля для меня. Все движения я совершала на автопилоте. Словно кто-то управлял мною со стороны. Игнат сел рядом. Я не возражала. — Я хочу знать о каждом шаге Неверского. Каждом гребаном шаге, — прошептала я, сцепив зубы. У отца было много врагов. Но никто из них не рискнул бы вот так, в открытую, выступить против. Да и не выгодно это. Громов живой — куда более ценный человек, нежели Громов мертвый. Оставался либо Влад, либо кто-то, о ком я не знала. Но отец не зря готовил меня, не зря посвящал не только в дела фирмы, но и в теневой бизнес. Я не лезла, но знала обо всем. — Слежка установлена со вчерашнего дня, Руслана Михайловна, — отчитался Игнат. — Проша? — уточнила я. — Да, Прохор дал четкие распоряжения. Вас охранять, Неверского отслеживать. Но, судя по взрыву, мы облажались, — Горыныч последние слова не проговорил, практически выплюнул. Я отвернулась. Нет, нельзя сдаваться. Не время. И с наступлением утра меня накрыло полное опустошение. Я хотела вновь ощутить себя маленькой девочкой. Крохотной и несмышленой. Услышать уверенный и твердый голос отца. — Что с Неверским? — спросила я. — Кто-то тщательно замел все следы. Но у меня есть спецы. Мы вышли на изготовителя. Других вариантов нет, — тихо доложил Игнат. Я прекрасно знала, скольких трудов Горынычу стоило отыскать нужные следы. Но Игнат справился, нашел доказательства. А значит, войне быть. — Ты поможешь мне? — спросила, взглянула на мужчину. Все это время я старалась избегать цепкого взгляда. Вообще старательно прятала свои глаза. Боялась, что кто-то сумеет рассмотреть, как больно мне. Боль — это слабость. А сейчас слабость для меня — непозволительная роскошь. В прессе появилась информация: Громов Михаил, владелец «МиГро», преуспевающий бизнесмен, погиб в автокатастрофе. Его водитель не смог справиться с управлением автомобиля на скользкой трассе. О взрыве не было сказано ничего. Несколько фото с места аварии. Пара снимков безутешной вдовы и меня, наследницы всего состояния Громова. Я позаботилась о том, чтобы все папины партнеры, компаньоны, друзья и просто знакомые узнали именно это: все имущество Громова отныне принадлежит мне — незамужней девчонке, не способной постоять за себя. Я ждала Неверского. И знала, он появится, чтобы заполучить свой трофей. *** Погребение прошло спокойно. Под предлогом плохого самочувствия я передала маму в заботливые руки врачей и отправила ее в клинику сразу же, как только закрытый гроб опустили в ледяную землю. Бесстрастно и спокойно я следила за вереницей мужчин, желающих высказать семье погибшего свои соболезнования. Контингент был разным. Политики. Бизнесмены. Подчиненные. Авторитеты теневого бизнеса. Среди первых сочувствующих ко мне подошел отец Неверского. Стиснув зубы, я позволила себя обнять, расцеловать в обе щеки, похлопать по спине старческой ладонью. Я играла роль. Наверное, успешно. Следующим был Влад. С великим трудом я не отбросила его рук. Сжимала кулаки, позволяя Неверскому прижимать меня к себе. Боролась с приступом тошноты, подкатывающей к горлу. И мысленно представляла, как мои кулаки будут врезаться в тело Неверского. Как я голыми руками вырву его поганое сердце и заставлю сожрать. |