Онлайн книга «Не красавица»
Ну вот за мне это? Голова и без того трещит от событий последней недели, а теперь добавилась ещё одна дилемма. В таком потрёпанном состоянии я выхожу в приёмную и останавливаюсь как вкопанная. Паралич конечностей — мой обычный рефлекс на присутствие Дана. Он стоит рядом со стойкой ресепшена, перед ним — чашка с кофе, напротив — сияющая восторгом Лена. Оба улыбаются. — Тань! — окликает Лена, пока я незаметно пытаюсь проскользнуть в коридор. — Тебе Адель Фаритович из «Стройинвеста» звонил. Громов как по сигналу поворачивается в мою сторону, а его взгляд неспешно скатывается от макушки моей головы к заострённым кончикам туфель. Я неудержимо краснею. Вот кто умеет говорить глазами, и этокрасноречивее любых слов, произнесённых вслух. Лёгкое движение бровей, невесомая полуулыбка — и всёстановится понятно. Новая одежда? Тебе идёт. Туфли мне тоже нравятся. И даже губы помадой накрасила? Выглядит сексуально. Ладно, про «сексуально» я сама додумала, но смысл примерно такой. И снова я вся в мурашках. Всё-таки эта новая рубашка довольно тонкая. — Спасибо, Лен, я ему перезвоню. Здравствуйте, Дан Андреевич. — По понедельникам мы с тобой на «вы»? — усмехается он. — Тогда здравствуйте и вам, Татьяна Викторовна. Выглядите замечательно, если мой взгляд вам ни о чём не сказал. И пока я сражаюсь с барабанной дробью в груди, он поворачивается к Лене: — Спасибо за кофе, малыш. Как всегда восхитительный. После этого Дан целенаправленно идёт ко мне. Серый костюм, белая рубашка, красиво взлохмаченные волосы и золотистые глаза. Смотрит не отрываясь, насмешливо улыбается. — Скучала, красавица? Поравнявшись, он легонько подталкивает меня к коридору, в который ещё минуту назад я мечтала незаметно улизнуть. — Приехал к тебе, как и обещал. Покажешь, что там с договором? ************ Я собираюсь открыть дверь кабинета, но Дан меня опережает и делает это сам, галантным жестом приглашая войти. — Спасибо, — бормочу я, напоминая себе не опускать глаза и не горбиться. — У тебя прекрасные манеры. — Приятно, что ты заметила, — пружинит мне в плечо. — Это заслуга моих родителей. Отец — выдающийся джентльмен. Ох, как же сложно шагать на восьмисантиметровых каблуках, когда тебе в спину устремлён мужской взгляд. Если вдруг споткнусь и подверну ступню, мне точно потребуется психотерапевт, чтобы это пережить. — Передай им спасибо при случае, — с делано непринуждённой улыбкой отвечаю я и с облегчением опускаюсь в кресло. — Сейчас это большая редкость. — Правда? — спрашивает Громов, усаживаясь напротив и свободно закидывая ногу на ногу. — Тебе не везло с ухажёрами? Издав смущённый смешок, я придвигаю к себе стопку бумаг, лежащих на краю стола, и начинаю увлечённо их перебирать. Вообще-то это мамина фраза. Она вечно сетует на то, что настоящих мужчин не осталось, и, конечно, не забывает упомянуть отца. — Не знаю, для чего так сказала. Это даже не мои слова. — Тогда, пожалуй, перейдём к договору, — заключает Дан. — Чем обрадуешь, Татьяна Викторовна? Выудив из стопки нужный лист, я фокусируюсь на первой пометке, сделанной красной ручкой. — Начнём с главного. Пункт с отсрочкой. Здесь указано шесть месяцев. Максимальный срок платежа со всеми контрагентами в нашей компании составляет сорок пять календарных дней, поэтому… — Тс-с-с, красавица, — перебивает Громов, заставляя меня нервно скрестить под столом ноги. — Я с удовольствием подискутирую по поводу каждой правки, которую ты подготовила, но конкретно этот пункт останется неизменным. Шесть месяцев для расслабленной Европы. Только так. Ослепительно улыбнувшись, он откидывается на изголовье кресла. — Я ведь предупреждал, что в делах бываю жутко противным. Пожалуйста, продолжай. Мне не сразу удаётся взять себя в руки. Глупо было забывать, что за обходительностью и улыбками Дана скрывается стальной каркас, о который скорее можно расшибить нос, чем согнуть. Наверное, другие люди высокие посты и не занимают. — Пункт шесть-четыре, — продолжаю я, прочистив забитое волнением горло. — Пени за каждый день просрочки платежа. Ноль-ноль-один процент от общей стоимости отгруженной партии товара, но не более десяти процентов от общей суммы задолженности... — И что тебя смущает? По-моему, отличные условия. — Для вас, безусловно. Но таких условий нет даже в дилерском договоре. — Конечно, — отвечает Громов, усмехнувшись. — Потому что я уникальный клиент, способный вывести вашу продукцию на международный рынок. Речь не идёт о банальном посредничестве, где я, как рядовой торгаш, получаю свой процент. Я делаю почти невозможное: оттесняю европейского производителя, что с предвзятостью местных далеко не просто, и фактически выкладываю на полки вашу продукцию. Этот договор не борьба «кто-кого», красавица. Я оказываю «Кристаллу» большую услугу, позволяя вашей компании выйти на новый уровень. — В мастерстве переговоров с вами сложно соревноваться, Дан Андреевич, — признаюсь я, заставляя себя не отводить взгляд. — Хотя это и не в моей компетенции. Если бы здесь сейчас сидел ваш юрист, то вряд ли он стал бы апеллировать к вашим личным заслугам перед нашей компанией. И в действительности было бы корректнее вести диалог с ним, но вы тем не менее предпочли приехать лично, что для человека вашего уровня практически неслыханно… — На начальных этапах обсуждения всегда вникаю лично, — с обманчивым благодушием замечает Дан. — Я охотно верю. Но всё же, такое обсуждение едва ли укладывается в рамки протокола разногласий. Вы пытаетесь оказать на меня моральное давление, и чтобы в дальнейшем этого не повторялось, сразу оговорюсь, что как юрист, заботящийся о защищённости интересов компании, свои правки я оставлю без изменений. Идеологическую прибыль от вашего партнёрства с «Кристаллом» вправе оценивать лишь генеральный директор, и только ему решать — предоставлять вам специальные условия либо нет. Сказав всё это, машинально подхватываю со стола ручку и крепко её сжимаю. Могла ли я ещё совсем недавно представить, что буду говорить всё это в лицо тому, кому пели оды экономические порталы? Я, вчерашняя никому не известная студентка юридического? — Сколько тебе лет, Таня? — неожиданно спрашивает Громов, прищурившись. — Двадцать четыре, — с запинкой отвечаю я. — А что? — Далеко пойдёшь, красавица. Можешь в себе не сомневаться. Что-то одновременно яркое и невесомое взмывает из-под рёбер к груди и рассыпается тёплыми покалывающими брызгами. Хочется приложить к ней ладони, чтобы сильнее прочувствовать и удержать это ощущение. Самое необыкновенное из всех, что я испытывала. Триумф, радость, смущение, разрастающееся блаженство. Словно полоса препятствий внезапно прервалась и мне выдали главный приз. Именно так ощущается похвала от человека, добившегося успеха таких масштабов. Скупая для кого-то, но необъятно щедрая для той, кого в общем-то никогда и не хвалили. |