– Оля! – Антон показался из темноты.
Она вздрогнула, узнала и улыбнулась.
– Иди сюда, – позвал он.
Ольга пошла в темноту аллеи, точно с первых минут покорилась его воле.
– Куда мы идём?
– Просто гуляем.
У лавки остановились. Ольга посмотрела, во взгляде её вопрос, но Антон молчал. Она видно чувствовала, что сейчас ему лучше не мешать. Если позвал, сам скажет.
Антон смотрел в ночное небо, что он хотел там увидеть? Потом опустил взгляд на Ольгу и долго рассматривал в темноте её призрачные очертания. Ей стало неловко. Но словно завороженная она стояла и не двигалась, лишь иногда смотрела в сторону, чтобы хоть как-то разорвать этот таинственный круг.
– Зачем ты позвал меня?
– Потому что теперь, у меня нет никого, кроме тебя.
– Что случилось?
– Ничего, кроме того что сегодня я узнал, что моя мама – не моя мама.
– Как это?
– Она купила меня у настоящей матери. Купила. Заплатила деньги. Доллары. Пять тысяч.
– Разве можно купить ребёнка?
– Как видишь, можно. Меня же купили, даже расписка есть, – он порылся во внутреннем кармане куртки и достал смятый листок. – Теперь это единственное доказательство, что меня купили. Но если кто-то узнает об этом, их обоих могут посадить в тюрьму. Получается, они совершили преступление.
– Но ты же не скажешь никому? Я не скажу.
– Зачем мне это? Какой в этом смысл. Хотя, они заслуживают наказания.
– Чем же твоя мама заслуживает наказание, тем, что не дала чтобы тебя отправили в детдом?
Антон пристально посмотрел на Олю. То, что она сказала впервые пришло ему в голову. Совсем он не предполагал, что та девочка, что продала ребёнка, возможно тем самым уберегла его от ещё более печальной участи. А та женщина, что заплатила за него деньги так же – его спасла. Простые слова Ольги снова всё перекрутили. Снова закинули сомнение и он уже не мог сообразить где правда, а где ложь. Как правильно, а как нет.
– Пойдём домой, – протянул он руку, и она положила свою маленькую ладошку в его ладонь.
Дома в прихожей, когда он помог ей снять пальто, она помедлила и Антон снова заметил неуверенность в её взгляде.
– Ты боишься?
– Немного, – произнесла она.
– Почему?
– Не знаю.
«Какая она маленькая и худенькая» – думал он, глядя на неё, и захотелось стать для неё защитой. Хотелось оберегать её и не давать в обиду. Как можно чтобы она была где-то там без него, одна справлялась с жизненными проблемами и невзгодами.
Внезапное желание обнять, прижать к себе и не отпускать долго, долго, овладело им и он притянул к себе Ольгу. Почувствовал вздох когда она прижалась, её ладонь на своей спине. Всё это казалось нереальным. Не таким, как он знал. Она – совершенно другая. Прикосновение к ней заставляет дышать по-иному и чувствовать. По-другому начало биться сердце, иначе пульсировать кровь. Тихое её дыхание порождает желание крепко сжимать её в объятьях. А дрожащий голос заставляет подкашиваться колени, заставляет тело натянуться как струна и в совершенно новом ощущении времени, вынуждает растягивать его ход, чтобы насладиться бесконечно этим таинством первых объятий.
И от этого – всё ушло, всё забылось и стало не таким уж важным. И серый цвет окрасивший было сознание вновь менялся, на более яркий голубой. Что-то произошло в тот момент, когда Антон обнял Ольгу. Два события в один день плохое и хорошее. Всё перемешалось, но хорошее перекрыло всё. Хорошее, оказалось более важным ведь в руках его, впервые в жизни трепетало счастье.
3
Со сладостным пробуждением исчезли все невзгоды. Антон смотрел на спящую Ольгу и думал о будущем. О том, что теперь он не один, их двое. Ведь она словно его продолжение, с ним единое целое. И это целое – не разорвать. Он любовался её лицом, её шеей с маленькой ложбинкой, плечами и рукой даже во сне стыдливо прикрывающей грудь. Он потянулся, чтобы поцеловать её ладонь и Ольга проснулась. Она удивлённо окинула взглядом комнату и улыбнулась:
– Доброе утро.
– Доброе утро. Хочешь, я сделаю тебе кофе?
– Хочу, – усмехнулась она.
– Минуточку, – он стал перебираться через неё и остановился прямо над ней.
Ольга тронула пальцами его щёку и вопросительно подняла брови:
– Ты, кажется, хотел сделать мне кофе?
– Я думаю, – почти серьёзно сказал Антон.
– О чём же?
– Сделать кофе сейчас или немного позже.
– И что ты надумал?
– Сделаю чуть позже, – сказал он и прижался к ней, – я не могу сейчас уйти.
И закрутилось. Нежность поцелуя и сила объятий. Они как будто два создания, только теперь узнавшие что такое притяжение. Он обескураженный новыми чувствами, сильный привносящий в них всю свою силу и страсть, и она несмелая, но податливая, порой слабая, а иногда, словно тетива натянутая опытной рукой. Капля за каплей, вздох ещё вздох и они уже не знают как выбраться из этого заволакивающего пространства. Как выпутаться из этой сети? Совсем скоро они понимают из неё уже не выпутаться, ведь она наброшена навсегда.
К вечеру усталость всё же сморила. Напомнил о себе голод. Пришлось пойти в кухню. Так как кроме яиц сыра и в холодильнике ничего не было, выбор не стоял, пожарили яичницу. Но и это показалось счастьем.
– Это ты так питаешься? – со смехом спросила Оля.
– Да я дома не ем почти, в основном в столовках. Когда жил с мамой она всегда что-нибудь вкусненькое готовила. Всё, что я хочу. Иногда стоит мне что-то сказать, она уже несётся готовить. А ведь я, хитро пользовался этим.
– Вот какой ты хитрый?
– О, не то слово. Ты ещё узнаешь. Я очень люблю Наполеон. Иногда захочется, маме скажу, так она потом смотрю, до ночи печёт коржи. Как у мамы, такого Наполеона я нигде не ел. У неё самый лучший, – он вдруг остановился. – Я вот так сейчас начинаю вспоминать прошлое и кажется, что оно как-то перевернулось.
– Как это? – Оля в его футболке, сидела на подоконнике с чашкой кофе в руках.
– Понимаешь, так получается, что раньше я знал – всё что знал, а теперь – всё что я знаю, это уже не то что я знал, а другое. Понимаешь?
– Нет.
– Теперь – всё по-другому.
– А твоя мама, как теперь с ней?
– Думаешь, я не буду любить ее, так как прежде?
– Я не знаю.
– Я пока не могу ответить на этот вопрос, он слишком сложный. Я зол на неё.
– За что?
Антон встал, подошел к раковине и быстро помыл тарелки. Он как будто не хотел отвечать на этот вопрос, потому что не знал на него ответа. Ещё нужно подумать, за что – он зол. Ещё, нужно понять.
