Онлайн книга «Негатив. Том I»
— И что? — поднял я взгляд на хозяина кабинета. — Кто это? Вместо ответа Георгий Иванович вновь указал на фотоснимки. Я нахмурился и присмотрелся к ним внимательней. Снимок точно был старый, поэтому попытался отрешиться от причёски, сосредоточился на овале лица, форме носа, линии бровей и форме губ, а только в голове мелькнуло узнавание, Георгий Иванович это каким-то образом угадал и сказал: — Ольга Май пятнадцатого года рождения, известная тебе под именем Ольга Мороз. Воспитанница специализированного детского дома, инициацию прошла в тридцать третьем году, после окончила фельдшерские курсы и поступила на медицинский факультет РИИФС. В тридцать пятом её отчислили за прогулы, дальше — ничего. Можешь убедиться сам. Я полистал жёлтые ломкие страницы, спросил: — И о чём это говорит? — О том, что она работала на нашего дорогого друга как минимум три последних года. Это предполагает соответствующую подготовку и опыт. Согласен? Вспомнилось, как уверенно действовала Ольга в больнице, и я кивнул. — Согласен. Капитан Городец слегка подался вперёд и спросил: — Как же вышло, что опытный оперативник и оператор позволил себя зарезать? И не в пьяной драке, а на задании. Когда априори должен был пребывать настороже? Я в изумлении уставился на собеседника, потом тряхнул головой и заявил: — Друза мог загнать заточку телекинезом. — Мог, — согласился с моим предположением Георгий Иванович. — Но это ясно даёт понять, что для Ольги он был лишь одним из обитателей Кордона, а никак не главным подозреваемым. Бьюсь об заклад, Альберт Павлович поручил распутать клубок, дав лишь одну-единственную ниточку — медсестру Валю. Об остальном умолчал. Не хотел, чтобы предвзятость исполнителя повлияла на вердикт суда. Предпочёл рискнуть чужой жизнью. Слова капитана неприятно царапнули, а он после краткой паузы продолжил: — Нам так и не удалось выяснить, кто и когда предупредил Друзу о неофициальном расследовании. И нельзя наверняка сказать, не знал ли уже об этом Альберт Павлович, когда просил комиссара откомандировать тебя на Кордон. Что им двигало: желание уберечь тебя от конфликта с сослуживцами или отвести подозрение от своего человека? Я понятия не имел, что обязан переводом консультанту, и надолго задумался. Потом нехотя сказал: — Вас послушать, так Альберт Павлович сам поспособствовал тому, чтобы о его планах Друза узнал. Рассчитывал подтолкнуть того к активным действиям. Капитан Городец покачал головой. — Так далеко в своих предположениях я зайти не готов. Альберт Павлович отнюдь не бессердечный монстр, просто прагматичный и целеустремлённый человек. Но исполнители для него зачастую не люди, а всего лишь фигуры на шахматной доске. Я закрыл папку и отодвинул её от себя. — Георгий Иванович, и к чему это всё? — Просто не теряй бдительности и сообщай обо всех поручениях. И даже не делай из этого секрета, мы этот момент с Альбертом Павловичем оговорили отдельно. Никаких секретов, понял? — Так точно! — подтвердил я. Тогда капитан Городец поднялся из-за стола и широко улыбнулся. — А Маленского ты хорошо размотал, молодец! Даже жаль, что наобум действовал, а не по заданию, а то объявил бы тебе благодарность с занесением в личное дело. Георгий Иванович пожал мне руку, и я спросил: — А что с ним не так? — Было бы что не так — давно бы с ним разобрался, — хмуро выдал Городец. — И вот ещё что: ставки на исход поединков Дмитрий Жёлудь принимал, так? Я кивнул. — Выяснишь у него кто, на кого и сколько ставил. И намекни заодно, что сегодня на его художества посмотрели сквозь пальцы в силу исключительности обстоятельств. В дальнейшем азартные игры будут пресекаться, а их организаторы ответят по всей строгости закона и даже строже. Спрашивать, каким образом мне выполнить приказ, не раскрыв факта службы в контрольно-ревизионном дивизионе, я не стал. И без того прекрасно знал, что именно услышу в ответ. Поэтому подавил тяжёлый вздох и сказал: — Будет исполнено. — Срок тебе до конца недели, — предупредил Георгий Иванович и взял со стола лист. — Запомнил? — Запомнил. Хозяин кабинета скомкал бумагу и кинул её в пепельницу. — Свободен! Я попрощался и покинул кабинет в полнейшем смятении чувств, голова так и вовсе кругом шла. Слишком уж много всего за день приключилось. И слишком — это ещё мягко сказано. Очень-очень мягко. С Барчуком поквитался, в институт поступил, повышение получил, на курсы непонятные зачислен, денег заработал, ещё и Борю из комендатуры куда подальше сошлют. И всё это — в один день. Праздник, да и только! Нинка вот только, коза… Я махнул рукой и потопал в казарму. В комнате Василь пришивал на шеврон третью лычку. — Ого! — присвистнул я. — Тебя с младшим сержантом поздравить можно? — Петя, дружище! — Мой сосед по комнате соскочил с кровати и принялся трясти руку. — Ну ты вообще выручил! Спас! — Это как? — Да ты Барчука в первом круге вышиб, и я его по баллам обошёл! Как ты его красиво сделал! Это было нечто, Петя! Первый класс! Фигу с маслом ему теперь, а не курсы младшего начальствующего состава! Меня направили! Ты только глянь! — И он сунул под нос левое запястье, на котором красовался новенький хронометр на кожаном ремешке. — Во! С именной гравировкой вручили! Циферблат часов украшала символика ОНКОР, и я даже позавидовал товарищу, но сразу взял себя в руки и уточнил: — Ещё Макса и Машку на курсы направили? — Ага, — подтвердил Василь с совершенно счастливой улыбкой. — Мы теперь кандидаты, а Федя в пролёте: наше отделение расформировали, Дыбу назначили заместителем взводного, а Маленского коленом под зад в патрульные! — Ну и здорово, — позлорадствовал я. — Награда нашла героя. А я Митю на девяносто рублей нагрел. Десятку поставил, сотню получил. — Эх, жаль, я не сообразил на тебя поставить! — признался сосед по комнате и встрепенулся. — Да бог с ними, с деньгами! Ты сам-то как? Куда определили? Язык так и чесался рассказать о присвоении звания кандидата, но поборол этот необдуманный порыв, с важным видом сообщил: — До лета в институте учиться буду, потом обратно на Кордон. — Ну ничего себе! — удивился Василь. — Растёшь, Петя! — А ты думал! — рассмеялся я, потёр нывшее и чесавшееся плечо и сказал: — Ладно, идём в столовую, а то обед пропустим. — Какая столовая? У нас сейчас принесение присяги будет! — огорошил меня сосед и указал на газетные свёртки на столе. — И я, вон, ещё кое-чего прикупить успел, а Варька домашних гостинцев принесёт, праздновать будем! |