Онлайн книга «Номер 19»
Глеб затаптывает окурок, поправляет прическу и заходит в заведение для душевнобольных. По пути он подготовил и отрепетировал целую речь, чтобы объяснить, кто он такой, зачем пришел и к кому. Но произнести заготовку ему не дают. В окне регистратуры на него смотрит знакомое лицо Катиной сестры. Она мгновенно узнает Глеба и осуждающе качает головой. – Чего пришел? – Доброе утро. – Ну теперь не совсем уже доброе. Она никогда не испытывала теплых чувств к Глебу. Всегда считала, что он не подходит ее сестре. Говорила, что он обманет, обидит, использует и бросит Катю. И она никогда не забывала продемонстрировать сестре свое отношение к Глебу. По любому поводу повторяла – вы с ним, с «этим», не пара. Чувствовала, наверное, что-то. И ее чутье не подвело. В итоге она оказалась права. – Я… – Ты в качестве пациента к нам? Она не дает вставить слово, не дает объяснить. Но Глеб пропускает мимо ушей глупые колкости. – Мне бы. В общем… Глеб не хочет грубить, но и особо любезничать настроения нет. – Я к Кате приехал. И мне нужно… – Не нужно. Вали откуда приехал. Девушка отворачивается и делает вид, что сильно занята. Двигает шуфлядку, поправляет журнал. – Послушай. Мне очень жаль, что мы вот так с твоей сестрой. – Владимир зачем-то начинает оправдываться. – Жаль, что у нас… Лицо в окошке искривляется. Вот-вот пальцы скрутятся в неприличном жесте и направятся в сторону Глеба. – В общем, не хочу ворошить прошлое. Я тут не за этим. Позови, пожалуйста, Катю. Я приехал по работе. Лицо в окошке морщится, словно сейчас девушку стошнит. Она бросает взгляд на букет. – Уходи. Вот зря она так. Терпение у Глеба есть. Есть. Но оно не резиновое. И в лучшем своем настроении он мог бы ей нагрубить. А сегодня, можно сказать, – сама напросилась. Вдох. – Глеб? – слышится за спиной знакомый голос. Он оборачивается. Катя выходит из-за угла. Она несет какие-то тапки. Или это конверты. Несет какие-то поделки пациентов. Несет вязанный спицами или крючком результат, нет, продукт контактной терапии. Глеб это знает. Считается, что лепка, рисование, оригами и прочие подобные занятия положительно влияют на состояние пациентов. Возможно, оно так и есть, но куда складывать бесконечную коллекцию? Где хранить шедевры? Поделки запрещено выбрасывать. Выдох. На секунду Глеб огорчается, что не удалось поскандалить, но тут же переключается и выдает свою вторую заготовленную фразу. – Привет, Кать. Его глаза застывают на голове медсестры. И он едва сдерживается, чтобы не засмеяться. На девушке надет забавный чепчик. Видимо, очередное нововведение в дресс-код больницы. Раньше, в то время когда они с Катей встречались, медперсонал заставляли носить поверх халата зеленые повязки, чем-то похожие на передник. Те передники веселили Глеба. Веселили, но и вызывали сочувствие. Максимально неудобные, вечно цепляющиеся за все подряд нелепые тряпки. И никого не волновало мнение сотрудников. Внешний вид должен оказывать благоприятное влияние на состояние больных, и всем плевать на состояние медперсонала. Теперь их модельер, очевидно, шагнул дальше. – Что ты здесь? – Это тебе. Глеб протягивает цветы и улыбается. Сейчас, даже если он рассмеется над чепчиком, будет выглядеть словно он смеется от смущения. Лицо Кати багровеет. Она растеряна, но букет принимает. – Скажи ему, пусть проваливает, – подсказывает недовольный голос из регистратуры. Голос сыплет гадости, но Глеб не обращает на него внимание. – Я к вам по долгу службы, как говорится. Он смотрит на Катю, рассматривает чепчик, обращается на «вы», а нелепые слова сами вырываются изо рта. В голове успевает проскочить мысль, что эта глупая фраза запоздала на несколько веков. – Меня интересует один ваш пациент. Катя делает долгий выдох. Расслабляет руки и вязаные конверты чуть не падают на пол. Она улыбается. Непонятно, то ли от облегчения, то ли от досады. Румянец исчезает так же внезапно, как и появился. Катя показывает идти за ней. – Пациент, девочка. Глеб пытается по пути рассказать, зачем пришел, но Катя не отвечает. Похоже, девушка не собирается разговаривать в коридоре. Она долго ждала этого момента, пусть теперь Глеб немного подождет. Она ведет себя как при последней их встрече. Словно в тот день Глеб поставил не жирную точку, а слегка накрошил многоточием. Они заходят в кабинет. Небольшая комнатушка, довольно тесная, практически без мебели, но в ней есть окно. На окне стоят пустые глиняные горшочки, вероятно, тоже сделанные пациентами. Катя набирает воду и ставит букет в банку недалеко от кривых горшочков. Глеб садится на стул сбоку от стола. – Возможно, она лечилась здесь у вас? – Возможно. Катя отвечает коротко. Начинается неловкий разговор. Неловкий, как и ожидал Глеб. Да и как вообще можно ловко разговаривать с бывшей, если бросил ее через сообщение на телефоне, потом не отвечал на звонки и надеялся, что больше никогда не встретить. Тем более в таком чепчике. – Я смотрю, у тебя теперь свой кабинет. – Угощайся. Катя пододвигает пакетик с конфетами и берет одну. – Ой. Дай угадаю. Птичье молоко? Девушка пожимает плечами. – Хоть что-то в этом мире остается неизменным. Он смеется и разворачивает конфету. – Ну, теперь я слушаю. Что за долг такой службы привел сотрудника полиции к нам? В нашу скромную обитель. Катя говорит и ведет себя неестественно. Спина ее прямая, плечи расправлены и напряжены. Она словно неопытная актриса, которая отыгрывает роль из второсортного дневного телесериала. Впрочем, ведет себя под стать Глебу. – Я уже пытался объяснить. Мне нужно побольше узнать об одной пациентке, девочке. Возможно, ты смогла бы нам помочь? – Вам? Кому вам? – Мне и Владимиру. – Ах, да… Владимиру. Она делает из пальцев очки и подносит к лицу. – Кстати, как там твой дружок? |