Онлайн книга «Номер 19»
Нет. Нет-нет. Костик никогда не узнает, что Владимир ему не родной. – Через мой труп! – рычит Владимир и сжимает подожженную сигарету в кулаке. Все притворяются. Кто-то больше. Кто-то меньше. Это же ничего не меняет. * * * Пустая остановка. Ни в одну, ни в другую сторону транспорта нет. Начинает темнеть. Глеб планировал заехать на часок, а в результате просидел весь день у Кати. Так ничего толком и не добился. Погода портится. Небо затягивают тучи. Вот-вот польет дождь. Холодный ветер терзает высокие сосны. Глеб отворачивается от ветра и вглядывается в информационное табло. Судя по расписанию, автобус только что ушел, следующий будет через двадцать минут. Лечебницы для душевнобольных принято строить подальше от города. И желательно в самой глуши. И желательно, чтобы к ним было неудобно добираться. Общество словно отгораживается от непригодных. Дистанцируется. Под предлогом заботы о пациентах – на таком расстоянии тишина и покой. На самом деле изолирует не вписывающихся в стройные ряды. Да еще контролируют строже, чем уголовников. Глеб садится на скамейку. Он в десятый раз прокручивает разговор с Катей, пытается отыскать слова, чтобы оправдаться. Но. Она права. Он трус, предатель и моральный урод. И он сегодня же во всем сознается другу. Поговорит. Покается. Расскажет все как есть. О том, как он сильно любит Аллу. С первой встречи. Уже много лет. И что она его любит. Что ему больно так поступать с единственным верным другом, но он ничего не может поделать. Катя во всем права. И лучше пусть Владимир узнает обо всем от него. Телефон вибрирует. В сообщении написано: «Пришли данные, перезвони». В графе «от кого» – подпись Катюшка. Глеб выбирает перезвонить отправителю, встает и проходится вдоль остановки. Подносит телефон к уху. В трубке слышатся гудки. – Алло. – Что там у тебя с телефоном? – Ее голос звучит обеспокоенно. – Сто раз звонила. Полицейский смотрит на деления сети. Одна полоска. – Здесь плохо ловит. Очередной гаденький способ отгородить общество от неугодных соплеменников. – Слушаю. Сейчас Катя еще разок скажет какую-нибудь колкость. Съязвит. Да постарается, чтобы получилось пообиднее, побольнее. И только после этого расскажет, что же она узнала. – Ох. Ну и пациента подбросил ты мне. Глеб не угадал. Девушка переходит сразу к делу. И у нее на самом деле обеспокоенный голос. – В смысле? – Прежде я еще раз спрошу. Ты же понимаешь, что сейчас я тебе сообщу то, что никто не должен узнать? Тем более никто не должен узнать, что это я тебе рассказала. – Да. Естественно. В трубке повисает тишина. Катя сомневается. Она вряд ли ждет, что Глеб сохранит секрет. Доверия к нему ноль. Но, видимо, выбора нет. Видимо, информация чересчур важная, и Катя, мгновение поколебавшись, продолжает. – Я позвонила, куда надо. Выяснила. Она вновь замолкает. Видимо, рассуждает, стоит ли говорить. А может, выбирает слова, чтобы как-то дозировать секретные данные и не взболтнуть лишнего. Глеб сдавливает в пальцах трубку и почти выкрикивает: «Не томи!», но вовремя одумывается и выжидает. Сейчас ему лучше помолчать. – Знай, когда ты ушел, я вообще сомневалась. Несмотря на мое отношение к тебе, я позвонила. Позвонила, так как обещала. Но я не собиралась тебе перезванивать. Для собственного спокойствия выполнила обещание. И если бы то, что выяснилось, не было настолько важным. Поверь. Я бы не стала еще раз слушать твой противный голос. – Понятно. – Глеб держится, скрывает нетерпение. – Но ты все-таки слушаешь мой противный голос. Значит, тебе есть что мне сообщить. Что-то важное. – Твоя эта девочка, Лилия. Она лечилась у Прокофьева. Катя интонацией подчеркивает фамилию врача, словно это что-то должно значить. – Так. И? – Что так? Я говорю, что сам профессор Прокофьев ею занимался. Ты вообще понимаешь? Сам Прокофьев. Профессор. Понимаешь, что это за человек? – Нет, – отвечает Глеб. – Какой-то, видимо, знаменитый врач. Из этих. Из ваших. – Где девочка сейчас? – Не знаю. А что? – Она с тобой? – Нет, говорю же, что не знаю, где она. А в чем дело? – Профессор не берется за обычные случаи. Я подробностей не смогла узнать, но если Прокофьев лечил, значит, девочка особый случай. – Что значит особый? – Не знаю. Неконтролируемая. Или агрессивная. Опасная. Точно знает только тот, кто лечил. – Она опасна? – Этого я точно сказать не могу. Но в одном я уверена… Она, твоя Лилия, серьезно больна. – Чем? Глеб сам поморщился от своего глупого вопроса. Зачем ему знать, чем именно болеет девушка? – Судя по тому, какими пациентами занимался профессор, она воспринимает реальность своеобразно. – Как это? Глеб опять спрашивает глупость. Он не хотел, вопрос сам вырвался. – Откуда я знаю? Говорю же, я с ней не встречалась. У всех по-разному. Может, она видит пришельцев, может, привидения. – Страдает от галлюцинаций? – Я не врач. Еще раз говорю, я не знаю деталей. – Ладно. Понял. Что-нибудь еще удалось выяснить? Катя в очередной раз повторяет, что ей известно только то, что Лилия пациентка профессора. И то, что всю информацию о ее состоянии тщательно скрывают. К этой девочке не допускали никого. Карту видел только сам Прокофьев. – Так. Хорошо. А как мне с ним поговорить? – С профессором? – Да. – Уже никак. Он пару лет назад умер. Катя говорит, что профессор покончил с собой. Не выдержал. Повесился у себя на даче. Она говорит, что если бы Глеб поменьше врал всем окружающим и побольше интересовался бы жизнью родного города, то слышал бы о смерти профессора. – Громкое событие. Город на ушах стоял. Очень известный был врач. – Тогда с кем мне поговорить, чтобы… – Забудь. Ни с кем. Данные об этой пациентке засекречены, и ты нигде их не добудешь. Даже если твое руководство подключится. – Тогда что мне делать? |