Онлайн книга «Академия Хаоса. Лабиринт стихий»
— Хоть каких, — сказала мать, кокетливо улыбаясь куда-то вдаль. — Тут ведь не угадаешь. Ты посмотри, какой интересный мужчина. Я глянула в сторону, куда мама прицельно лучилась обаянием, и вздрогнула от неожиданности. Бровь, перебитая шрамом, знакомо приподнялась, серые глаза прошлись по мне внимательным взглядом, и я вновь почувствовала себя голой. — Мне надо уйти, — сдавленно просипела я. — Мама, пожалуйста… — Не выдумывай, — строго приказала она. — Это главный бал перед началом Охоты. Мы новенькие в Фургарте и должны влиться в общество. А ты произвела фурор, милая. Я уверена, мы получим кучу брачных предложение после сегодняшнего вечера, и тебе не придется возвращаться в эту твою академию. Я трусливо спряталась за колонной и допила свой бокал одним махом. — Он все еще смотрит в нашу сторону? — спросила я. — Тот мужчина у лестницы. — Очень хорош, — промурлыкала мать, пробуя вино. — Арнелла, как ты его пьешь? Такое крепкое! — Это наш ректор. Мастер хаоса, — сказала я, отставляя пустой бокал на поднос проходящего мимо слуги. — Маг огня. Родерик Адалхард. — Так ты с ним знакома? — оживилась мама. — Представишь нас? Хотя, если он ректор, то вряд ли богат. Обычно мужчины с состоянием не утруждают себя тяжелой работой. Ох, он идет сюда, — возбужденно прошептала она. — Арнелла, что ты приклеилась к этой колонне. Изображаешь статую? — Добрый вечер. Низкий голос, который я надеялась больше никогда не услышать, прозвучал из-за колонны. Мама схватила меня за локоть и с неожиданной силой притянула к себе. — Арнелла говорит, вы уже знакомы, — прощебетала она. — Как приятно познакомиться с ректором моей девочки. — Родерик Адалхард, — представился он, учтиво поклонившись. — Кармелла Алетт, — мама присела в легком реверансе. — Родерик, какими судьбами? — к нему подошел мужчина в серебристом костюме, безжалостно подчеркивающем пухлые бока и внушительный живот. — Не видел тебя в Фургарте уже с полгода! — И вот я здесь, — сказал ректор. — Чтобы с удивлением увидеть знакомые… лица. Пауза, сделанная им будто нарочно, и взгляд, скользнувший в мое декольте, ясно дали понять, что он знает не только мое лицо, но и куда больше. — Моя студентка, Арнелла Алетт и ее прекрасная мать Кармелла Алетт, — представил он нас. — Моя старый друг, Энцо Лефой. — Не такой уж и старый, — с улыбкой возразил мужчина, поклонившись, и после обратился ко мне: — Как вам учеба в академии? Я растянула губы в улыбке, потупив глаза, словно скромница, не желающая хвастаться. — Расскажите же, как моя девочка? — подхватила мама. — Делает успехи? — Ваша дочь показала себя с самой лучшей стороны, — произнес ректор серьезным тоном. Вздернув подбородок, я посмотрела прямо ему в глаза. Явился сюда специально, чтобы поиздеваться? — Она очень талантлива, — согласилась мама, не имеющая ни малейшего понятия ни о моей одаренности, ни о магах в целом. — О да, — подтвердил ректор, все так же не сводя с меня оценивающего взгляда. — Я был просто поражен. Госпожа Алетт… — Зовите меня просто Кармелла, — улыбнулась мама. Ресницы ее опустились и снова вспорхнули, как испуганные птички. Губы чуть приоткрылись, даря сладкие обещания. — Кармелла, вы позволите… Мама глубоко вздохнула, так что ее грудь поощрительно приподнялась в декольте. — …пригласить вашу дочь на танец. — Нет! — вырвалось у меня прежде, чем я успела прикусить язык. — Я… неважно себя чувствую. — А вчера вы выглядели вполне здоровой, — быстро заметил он, и я почувствовала, как кровь прилила к щекам. — Я бы сказал, у вас был весьма цветущий вид. Это очень интересная история, — доверительно сообщил он Энцо Лефою. — Арнелла сдавала мне зачет… — Ладно, — выплюнула я, с ненавистью глядя на ректора. — Я с вами потанцую. — Прямо сейчас, — с нажимом произнес он и, шагнув ближе, сжал мою ладонь в своей руке. Музыка, тягучая и сладкая, разлилась по залу. Ректор уверенно повел меня к центру зала, где уже выстраивались пары, а мои щеки так и пылали — то ли от вина, то ли от близости мужчины, которого я надеялась не встретить больше никогда. — Почему вы явились сюда? — сердито спросила я, когда мы оказались лицом к лицу, а его ладонь обожгла мою талию через тонкую ткань. — Почему бы и нет, — коротко ответил он. — Вы умеете танцевать, Арнелла, или с танцами у вас дело обстоит так же, как с заклинаниями? Фыркнув, я положила свободную руку ему на плечо и позволила повести себя, отдаваясь ритму. Танцевать я умела. Конечно, старенькая гувернантка не могла меня этому научить, а вот мама, обожающая танцевать и лишившаяся возможности делать это на балах, заставляла составлять ей пару едва не каждый день. Мелькали платья дам, оттененные строгими костюмами мужчин, сверкали драгоценности, жадно вспыхивали мужские глаза. Мама уже кружилась в танце с Энцо и заливисто смеялась над какой-то шуткой, наверняка не особенно остроумной. Кармелла Алетт умела наслаждаться мужским обществом. В отличие от меня. Единственное, чего я сейчас хотела, — чтобы танец поскорей закончился. И еще — подтянуть платье повыше. Потому что взгляд мужчины откровенно ласкал мою шею и грудь. — Не все рассмотрели вчера? — не выдержала я. Он усмехнулся и прижал меня крепче. — Вид сзади остался для меня загадкой, — прошептал он, склонившись к моему уху. — Я думала, вы благородный человек и не станете вспоминать… — Вы ошиблись, — коротко ответил он. — Я прошу вас забыть о досадном недоразумении, произошедшем вчера, — с достоинством произнесла я. — Боюсь, этого я обещать не могу, — вздохнул он. — Это навсегда в моем сердце. Но я, разумеется, буду хранить этот секрет. — Благодарю, — сухо бросила я. — Думаю, это не составит большого труда. Я подам заявку на отчисление и запечатывание… — А я порву ее, — продолжил ректор формальным тоном. — Как вы смеете? — возмутилась я. — Это лишь мое решение! Если я решила уйти… — Вы не знаете, на что обрекаете себя, — возразил он неожиданно мягко. — Вам запечатают магию. Заблокируют навсегда. — Да и пес с ней, — буркнула я. — От нее все равно никакого толку. — Это все равно что лишиться какого-то органа чувств, — продолжил он, будто и не расслышав моих возражений. — Это как если бы вам на глаза надели повязку, через которую лишь слегка пробиваются очертания вещей. Или засунули в уши вату. Или стали кормить несоленой едой и поить чаем, заваренным в третий раз. |