Онлайн книга «Винтики эпохи. Невыдуманные истории»
|
– Baum! (Дерево!) – крикнула она. Лицо продавщицы сгофрировалось, глаза спрятались, вся она ссутулилась. В магазин вошла старушка. Продавец пожаловалась на «немую» покупательницу, и старушка двинулась к Ирме. – Was willst du? (Что тебе угодно?) – спросила она. – Baum, Baum, Baum! (Дерево, дерево, дерево)! – пилила Ирма рукой у рта. Старушка приложила палец ко лбу, глянула внутрь себя и двинулась к полочке. Что-то достала, винтом крутанулась и… по выражению покупательницы поняла, что попала в точку. Уходила Ирма под дружный смех, но с желанной покупкой. 2008 «Ваит-2» («Дерево-2») Ирма – в зубоврачительном кресле Германии. – Чем чистите зубы? – поинтересовалась врач. Ирма изобразила тюбик. – Das? (Это?) – показала врач пасту. Ирма радостно кивнула. – Und noch? (А ещё?) Ирма изобразила щётку. – Das? (Это?) – достала врач щётку. Удивляясь сообразительности врача, Ирма жизнерадостно закивала. – Und noch? (А ещё?) Напрягая память, Ирма громко выдохнула: – Baum! (Дерево!) – и заколыхалась, видя, как невозмутимая врач приближается к ней с зубочисткой – очередное «Das?» («Это»?) не потребовалось. Сбросив надутую важность, врач заколыхалась вместе с пациенткой. 2008 Переводчик Русскую жену Альфред сопровождал к врачу как переводчик. – Что он сказал? – спросила она за дверью. – Надо сдать мочу. Надо так надо – сдали. Через неделю пришли за результатом. – Что он сказал? – спросила она. – Надо сдать мочу. – Ты правильно понял, Альфредик? Давай переспросим. Заметив их в дверях, врач повысил голос: – Was wollen sie noch?! (Что ещё?!) – Urina – noch?.. (Мочу – ещё?) – спросил Альфред. – О mein Gott! (О Господи!) – схватился за голову врач. – Und das ist ein Dolmetscher?!.. (И это переводчик?!..) апрель 2013 Выхлебать можно, если… Её депортировали в 5-летнем возрасте. Голодала, тонула, горела, много работала – не сломалась. Она и в старости не выглядела дряхлой. От длительных трудностей мы застываем, как после длительного томления застывает холодец. Выхлебать нас можно, лишь если разогреть… август 2016 Комментарии излишни… В СССР её принуждали отказаться от отчества Адольфовна: попахивает гитлеризмом, имя не русское, трудно произносимое. В Германии принуждали отказаться от русской фамилии мужа: попахивает русизмом, фамилия не немецкая, трудно произносимая. Комментарии излишни… март 2017 Унаследовали судьбу В России, местах депортации, на немецком до конца жизни говорили меж собой бабушки – в Германии, местах иммиграции, на русском до конца жизни говорили меж собой их внуки. Унаследовали судьбу – навыворот… июнь 2017 Парадоксы Он думал по-немецки в СССР дитём – по-русски на Неметчине думал стариком. Среагировала милиция… В сибирской деревне, куда его депортировали ребёнком, учили здороваться. Впервые оказавшись в городе, он раскланивался налево и направо: «Здравствуйте! Здравствуйте!» Те, кто реагировал, таращил глаза и вертел пальцем у головы. И тогда он звучно запел: «Русский баба Seele нет— Мачка hot kein яйца» (у русской бабы нет души: без яиц – матрёшка). Среагировала милиция… Человек и Собака Скрестя руки на спине, Старик лениво и задумчиво брёл по плюшевому дну оврага; шагах в двадцати за ним – старая, как и он, Собака. Старик оглянулся – Собака засеменила мелкой рысью, притворясь, что догоняет. Старик повернулся и лениво продолжил путь – собака сделала то же… Взгляд, поворот головы, дыхание, шаги – это всё слова… июль 2015 Не слова – ласка! На аллее парка – молодая мать с плачущим 2-3-летним малышом. Мать увещевает— он не унимается. К ним приближается женщина в шляпе. Улыбаясь, она выбрасывает руки, садится на корточки, прижимает малыша и шепчет: «Тс-с-с!» Он замолкает на полувздохе и с мокрыми от слёз глазами доверчиво прижимается к ней. Бывает, слова не нужны – достаточно приласкать… август 2015 И районный центр – Рим Степной Кучук на Алтае – деревня моего детства. Вспоминаются почерневшие от давности дома, спящие и заросшие лопухом подворья, их старожилы… Им не до Рима, им и районный центр – Рим… ноябрь 2015 Рентгены Она вышла из подъезда. Из толпы детей рванул светлокудрый малыш с фарфоровым лицом, обнял её за ноги, прижался, и, глядя снизу, заговорил, точно боялся не успеть признаться в любви: – Я тебя каждый день из окна вижу, когда ты выходишь на работу. Ты добрая – я знаю. – Ты кто? – опешила она. – Учишься? В школе? – В школе мне нельзя. Меня дома учат. – Дома?.. А в каком классе? – В четвёртом. – В четвёртом и…такой маленький? – Я уже давно не расту. – Поч-чему?!.. – выдохнула она. – Болею, – произнёс он с чувством вины. Улыбнувшись, она с щемящим чувством обняла бледнолицего ангела и спросила, стараясь не выдать смятения: – Ты, наверное, любишь учиться? – Очень люблю. У меня одни пятёрки. Я буду таким, как ты. – Ты обязательно поправишься. А я… добрая не всегда. – Неправда. Я чувствую… Ты не умеешь кричать. У тебя голос добрый! Через месяц он умер. От белокровия. Смертельно больные, как рентгены, – смотрят и видят насквозь. Октябрь 2016 Истинные Истинные не равнодушны к банальным вещам: отчего падает яблоко, отчего разноцветна земля, отчего по-разному воспринимают слова, звуки, краски… Истинный писатель читает того, на кого махнули рукой; истинный музыкант слушает музыку уличных музыкантов; истинный художник не пройдёт мимо неизвестной картины. Истинные не зависят от чужого мнения, они просты и внутренне свободны. Зависть, равнодушие, слава – не их болезнь. |