Онлайн книга «Благородный воин»
Элизабет опустила край подола, и ветки посыпались на траву возле Джеффри. Одна туфля валялась под деревом, а другая куда-то исчезла. – Кто же тебя воспитывал? – Девушка опустилась на колени и пошарила рукой в колючем кусте. У самого корня она увидела черный носок. Чтобы добыть туфлю, пришлось лечь на землю. Поза не самая достойная, но иначе под колючками не пробраться. И Джеффри, конечно, не мог оставить ее без внимания. – Больно уж ты рьяно раздеваешься, – усмехнулся он. – Всегда спешишь, бросаешь вещи куда попало. – Ненавижу чего-либо ждать, – Честно призналась Элизабет. Она изо всех сил трясла туфлю: не надеть бы с каким-нибудь сюрпризом. – И особенно ненавижу, когда что-то постоянно меняется. Теперь твоя очередь отвечать. – На что? – Кто тебя растил? – Элизабет не могла избавиться от раздражения в голосе. – Сам король, – обернулся Джеффри. – Кинь-ка мне свой кинжал. Мой слишком велик для такой работы. – Барон, по-прежнему сидя на корточках, разглядывал извлеченную из кроличьей тушки стрелу. – Твой дед вырезал? Девушка поднялась и отряхнула юбку. – Эту сделала я, – похвасталась она. – Дед только показал. Хороша?.. – Да, – согласился Джеффри, – хотя и маловата для рыцаря. Элизабет отдала кинжал, встала рядом с мужем на колени и принялась сооружать костер. Прежде всего сложила дрова круглой клетью. – Сколько тебе было лет, когда ты попал к, королю? Ты стал пажом? – Одним из многих. Мне было лет шесть или семь. – Но это слишком мало, – удивилась девушка. – В пажи производят с восьми. – Нахмурившись, она тоже устроилась на корточках. – Обычно так и бывает, – согласился Джеффри. – Иногда, правда, мальчики попадают к королю и в семь лет. Но у меня, кроме Вильгельма, никого не осталось, а они с отцом были близкими друзьями. – Расскажи мне о родителях, – попросила Элизабет. – Ты помнишь их? – Не помню, – проворчал барон. Ее вопросы явно начинали его злить. – Перестань болтать и займись-ка лучше едой. Они больше не проронили ни слова, ни пока жарилось мясо, ни во время еды. Почти всю добычу съел Джеффри, а Элизабет ограничилась одной лапой. Барон поднялся, снял с седла кожаный бурдюк и предложил жене. Элизабет подумала, что в мешке вода, сделала изрядный глоток и буквально задохнулась. Джеффри, не мешкая, сгреб ее за плечи и стал постукивать ладонью по спине, а несчастной девушке оставалось только гадать: каким способом легче скончаться – погибнуть от удушья или быть забитой до смерти. – Вечно спешишь, – упрекнул ее Джеффри, когда кашель стих и Элизабет обрела способность слушать. – Как, еще до сих пор жива? – Он покачал головой и, чтобы придать своим словам весомость, как следует встряхнул жену. – Я думала, там вода, – оправдывалась Элизабет. – Пить очень хотелось. Теперь от твоей помощи у меня, наверное, все плечи в синяках. – Зато лицо не синюшное. – Барон сделал вид, что не заметил сарказма. На самом деле он только слегка пошлепал жену меж лопаток. У нее явно была склонность к преувеличениям. Недостаток, который придется терпеть. – Садись. Он подхватил ее на руки и поднял высоко в воздух, притворившись, что вот-вот бросит на землю. Но жена не испугалась розыгрыша, только сердито посмотрела на него и крепче стиснула пальцы. Тогда Джеффри сел и привалился спиной к дереву, но Элизабет из рук не выпустил. Она вздохнула и положила голову ему на плечо. Несколько минут они молчали, думая каждый о своем. Наконец Элизабет решила, что настало время спросить о Белвейне. Настроение у мужа хорошее, и он, возможно, не откажется рассказать о своих планах. – Твой братец станет пажом короля. Правда, я еще не решил когда. Наверное, будущей осенью. Его слова настолько поразили Элизабет, что, не подумав как следует, она выпалила в ответ: – Не хочу! Томас еще слишком мал. Про Вильгельма ходят ужасные слухи. Не отдам мальчика. Не успели звуки ее голоса замереть в воздухе, как Элизабет поняла, что разозлила мужа. Он весь напрягся, пальцы сильнее сжали ее бока. Но прежде чем он сумел что-либо возразить, она поспешно добавила: – Я знаю, что не имею права разрешать или запрещать. Но верю, что ты не совершишь жестокости. Ты ведь шутишь? – В ее мягком, искреннем тоне сквозила мольба. Элизабет посмотрела мужу в глаза и разгладила пальцем морщинку у насупленных бровей. – Поскольку я опекунша Томаса и намного старше его, то чувствую ответственность… – Элизабет, – перебил ее Джеффри, и имя жены прозвучало как тягостный стон. – С тех пор как мы вступили в брак, опекуном Томаса являюсь я. К тому же он мой будущий вассал. И что за чушь ты городишь про короля? Служить при его дворе – большая честь. Разве ты не понимаешь, какую милость я оказываю твоему брату? – Джеффри принял ее руку со лба и прижал к груди. Но прикосновение опять взбудоражило чувства, а для разговора с любящей поспорить женой требовалась ясная голова. Элизабет кивнула, а в уме лихорадочно перебирала аргументы, способные убедить супруга. – И что ты там такого слышала про Вильгельма? – вновь прижимая к себе жену, задал вопрос Джеффри, но, судя по всему, его больше занимало, как бы, растирая руки жены, согнать с них гусиную кожу. – У него безобразный характер и мстительная натура. Мне бы не хотелось, чтобы Томас оказался в такой тяжелой атмосфере, – мальчик и так достаточно пережил. – Послушай, Элизабет, – возразил Джеффри, – находятся люди, которые утверждают, что и у меня несносный характер. Но ты ведь, кажется, не боишься, – Джеффри в глубине души был доволен тем, что жена не испытывает перед ним страха. – Они тебя не знают, как я, – запинаясь, пробормотала девушка. – Ты рассудительный. А король Вильгельм… – Ну-ну, досказывай, – подбодрил Джеффри, когда Элизабет прервалась на полуслове. – Что король Вильгельм? – Ты слышал о городе Алансоне? – прошептала она и, закрыв глаза, стала ждать ответа. – Ах, об Алансоне! Это было очень давно. Тогда Вильгельм был молод и несдержан. И во что бы то ни стало хотел завладеть своим законным титулом, – объяснил барон. – Значит, это правда? Он обезумел, когда какой-то глупец обозвал его незаконнорожденным, и отрубил руки и ноги шестидесяти мужчинам. Значит, правда? – Нет, – покачал головой Джеффри, и у Элизабет отлегло от сердца. – Не шестидесяти. Только тридцати двум. – Что?! Он в самом деле это совершил? – Она пришла в такой ужас, что стала вырываться из объятий мужа: отчасти оттого, что история оказалась правдой, но больше потому, что Джеффри рассуждал так спокойно, будто речь шла не о людях, а о кроликах или цыплятах. |